Присутствие его учителя. Его хозяина. Палпатина. Дарта Сидиуса.
Невозможно. Такое ощущение могло возникнуть только в одном случае — если бы Сидиус был мёртв. Но смерть Тёмного Лорда повлекла бы за собой глубокую перестройку в Силе, которую Вейдер бы непременно почувствовал. Даже в бессознательном состоянии. Потерять учителя для ситха — это как потерять руку. Нельзя не заметить. Сейчас же…
Он не видел ничего, не слышал ничего, не чувствовал ничего. Но для форсъюзера это имело куда меньшее значение, чем для обычного человека. Сила может компенсировать все недостатки органов чувств… Вот только Сила отказывалась откликаться на его зов.
Она не отсутствовала. Вейдер не утратил с ней связь. Он по-прежнему ощущал её ровное течение сквозь собственное тело… вот только не мог вызвать в ней ни малейшей вибрации, не говоря уж о тех тайфунах, что порождал прежде. Как будто Сила забыла о существовании Избранного.
Но он по-прежнему был спокоен. Просто отметил это как факт. Ни ярости, ни страха.
Да что с ним вообще такое происходит⁈
— По приборам, друг мой, я вижу, что вы пришли в себя, — произнёс хорошо знакомый голос.
— Таркин! Это ваших рук дело?
Он не думал о том, как именно говорит, не чувствуя ни языка, ни губ. Просто посылал команды на голосовой синтезатор. Видимо, эту часть костюма не отключили. Потеря зрения понятна — взрыв мог повредить его глаза. Но почему нет никаких ощущений?
— Смотря о чём вы. Взрыв корабля-носителя я не планировал. Для этого надо быть джедаем, я бы на такую глупость и под прицелом бластера не решился. То, что вы выжили — тоже не моя заслуга. Похоже, вас защищает сама Великая Сила, никак не меньше.
— То, что со мной сейчас!
— А вот это да, уже моя работа. Вас там изрядно порвало… в очередной раз. Не мог же я оставить вас дрейфовать в космосе в таком состоянии. Для этого тоже надо быть джедаем.
— Прекратите издеваться, Таркин. Что вы со мной сделали?
— Подобрал и немного подлечил. Точнее, извлёк ваш мозг и поместил в шагоход Б-Омарр…
Вот тут даже голому мозгу стало нехорошо. Страшные легенды о монахах Б-Омарр и о том, что они по требованию Джаббы Хатта делают с его врагами и пленниками, ходили на Татуине ещё во времена его детства. ТАК искалечить ученика не осмелился даже Палпатин.
— Вы будете умирать очень долго, Таркин, когда я до вас доберусь.
— Не думаю, друг мой, не думаю. Полагаю, когда вы наконец до меня доберётесь, вы мне скажете «спасибо».
— Такой наглости, Таркин, я даже среди ситхов не встречал.
— Ох, Вейдер, вы в Ордене таким же капризным и нетерпеливым были? Вам так жалко вашего старого покалеченного тела? Сейчас, между прочим, специально для вас выращивается клонированное тело Анакина Скайуокера. Без всяких ожогов и со всеми конечностями. Технология Б-Омарр позволяет не только извлекать мозги, но и пересаживать их обратно в тела. Иммунная и анатомическая совместимость, как вы понимаете, стопроцентная, об этом заботятся лучшие клоноделы. Развитие клона целиком повторяет ваш собственный онтогенез. И кстати, всё за мой счёт.
Вот тут он впал в некоторый ступор.
— Вы решили заняться благотворительностью, Таркин? На вас это очень не похоже. И если уж вы решили мне помочь таким образом, какого хатта вы пробудили мой мозг в капсуле, вместо того, чтобы сразу перенести в клона?
— Такого, друг мой, что мне кажется, у вашей специфической формы инвалидности была причина. И у этой причины было имя. Вы бы сами могли вернуть себе если не здоровое тело, то хотя бы нормальные импланты, которые не терзали бы вас при каждом движении. Ресурсов и полномочий у вас было достаточно. Но кое-кто очень не хотел, чтобы вы восстановили форму. И я думаю, мы оба знаем, о ком речь…
Вейдер рассмеялся хриплым усталым смехом.
— Таркин, вы собираетесь бросить вызов ИМПЕРАТОРУ⁈
— Я-то не собираюсь, хотя в Империи, по-моему, этим только ленивый не занимается. А вот вы, мой друг, насколько я знаю, были бы рады это сделать.
— Глупец, вы понятия не имеете, с чем собираетесь связаться! Палпатин — это не какой-то там удачливый политик! Это Тёмный Лорд Ситхов! Он раздавит вас, как насекомое!
— Я подозревал нечто подобное, но не был уверен, так что спасибо за подтверждение. Меня — да, так я и не претендую. А вот вас, друг мой, раздавить будет несколько сложнее — больно уж у вас панцирь толстый.
— Вы хотите использовать меня в качестве оружия для своего переворота?
— Ну… можно и так сказать. В какой-то степени.
— В таком случае вы умнее других заговорщиков, с которыми мне приходилось иметь дело, но всё же недостаточно умны, чтобы выжить. Послушайте, Таркин, Императору не нужно сражаться со мной или с любым другим Лордом Ситхов. Ему достаточно пальцем шевельнуть, чтобы я подполз к его ногам, как пёс. Он управляет Тёмной Стороной Силы как дирижёр оркестром!
— Было достаточно, друг мой. Было. Но сейчас условия несколько изменились. Прислушайтесь к себе. Вы ощущаете контроль Императора? Или, если на то пошло, саму Тёмную Сторону?
— Я не… вы хотите сказать, что это тоже ваших рук дело⁈
— Не в буквальном смысле. Направлять руками потоки Силы я ещё не научился. Однако изучить некоторые закономерности её проявлений и обратить их себе на пользу… на это меня хватило и без мидихлориан. Видите ли, Вейдер, я сказал, что ваш мозг был помещён в шагоход, но я не успел сказать, где именно находится этот шагоход. Вам что-нибудь говорит такое название планеты, как «Миркр»?
Он размышлял долго. Очень долго. Непозволительно долго для порывистого и импульсивного Анакина Скайуокера. Но вся его взрывная натура осталась где-то там, в покалеченном теле. Спокойствие этого места было заразительным. Вейдеру даже казалось, что подавленный полем исаламири, он начал различать такие оттенки Силы, о существовании которых даже не подозревал. Впрочем, возможно, это была просто реакция мозга на сенсорную депривацию.
Он вспоминал своё прошлое и переоценивал его. Нет, он не «вернулся к свету», как говорят самые оптимистичные джедаи. Он просто теперь понимал неразумность некоторых своих поступков. Да, Тёмная Сторона даёт мощь в обмен на нерациональное поведение. Сохраняя полный самоконтроль, не достигнешь истинного могущества. Всё так. Даже сам повелитель Сидиус, при всём его стратегическом уме, иногда вынужден был