— Что, неужто личное слово что-то значит для корпоративного адвоката? — спросил он с издёвкой, но я слишком хорошо чувствовал его внутреннее веселье, чтобы принять это за чистую монету.
— Оно много значит для меня, — поправил я его и следом с улыбкой добавил: — И ты ошибся. Я всего лишь корпоративный стажёр. У нас моральный компас ещё не настолько сбился.
Но и вдобавок, думаю, я несколько слукавил бы, если бы не признался, что тут замешано и личное. Всё же подобная ситуация давала мне слишком хороший рычаг давления для будущего конфликта с Павлом. Я не планировал этого заранее, но раз уж ситуация выходит таким образом, будет глупо ей не воспользоваться…
— Помнишь, ты меня спросил? — вдруг сказал Громов.
— О чём? — уточнил я.
— О том, чего я хочу больше всего. Найти ублюдка, который убил мою жену, или же закончить то, что она начала.
Моментально уловил, как изменилось настроение Громова. Из мрачного и весёлого оно вдруг разом стало… Не знаю, сложно подобрать слово. Всё равно, что прикоснуться к холодному металлу пистолета. Леденящая в своём спокойствии угроза.
— Помню.
— Артём Райновский…
— Я уже сказал тебе…
— Да, я помню, что ты мне сказал, — отрезал Громов. — И прекрасно знаю, что, скорее всего, это был не он. Такие, как он, никогда в жизни не будут пачкать руки в белых перчатках.
Последнее он сказал с уже нескрываемым отвращением.
— Потому что для него в этом не было никакого смысла, — кивнул я. — Он занимался отмыванием денег… Скорее всего, как я думаю. Но…
— Но работу сделал кто-то другой, — закончил за меня Громов и сунул руку в карман.
Достал что-то из него и положил на стол. Присмотревшись, я понял, что вижу перед собой пистолетный патрон. А затем вспомнил тот случай, когда Громов показывал мне кабинет Виктории в первый раз.
— Патрон? — уточнил я на всякий случай.
— Дело не в нём. Пуля, — поправил меня Громов, постучав по ней пальцам. — Это та самая пуля, которой убили мою жену.
До меня не сразу дошёл смысл сказанных им слов. Я с удивлением посмотрел на лежащий на столе патрон.
— Я забрал её, после того как расследование было закрыто, — пояснил он. — Её проверяли, но опознать оружие, из которого она была выпущена, так и не смогли.
— И поэтому ты…
— Переплавил её в новую, — кивнул он. — Ты спросил, что для меня важнее. Так вот. Я не собираюсь выбирать вовсе. Я хочу довести её дело до конца. А когда это случится, то я узнаю имя того ублюдка, который лишил её жизни. А затем вышибу ему мозги. Этой самой пулей.
Протянув руку, он взял стопку и приподнял её над столом. Но пить не торопился. Он ждал. И я на это ожидание ответил.
— Надеюсь, что долго ждать тебе не придётся, — негромко произнёс я и протянул руку.
Две прозрачные стопки стукнулись друг об друга с тихим звоном.
* * *
Ключ повернулся в замке. Я тихо открыл дверь в квартиру и зашёл внутрь. Скинул куртку на вешалку и…
В темноте квартиры раздался тихий скрежет. Я замер. А затем направился на кухню.
— Это были мои блины, — обвиняющее заявил я, включив свет в комнате.
Загоревшиеся на потолке лампы быстро осветили комнату. И сидящую за столом альфарку, которая замерла с вилкой в руке. На вилке, к слову, осталась всего половина блинчика.
— Кто успел, тот и съел, — пожала она плечами. — Сам виноват.
— Ты совсем охренела? Их Ксюша для меня вообще-то наготовила…
— И что? — не оставляющим простора для аргументации вопросом ответила она и откусила от блинчика.
Мне оставалось лишь вздохнуть и покачать головой.
— Знаешь, кажется, я знаю, почему Браницкий отправил тебя сюда. Это для тебя всё равно что отпуск. Ну не считая того, что тебя хрен прокормишь.
— Ну если отпуск, то отель явно дерьмовый… — хмыкнула она, потянувшись вилкой к следующему свёрнутому блинчику.
Ага. Фиг там. Я довольно ловко пододвинул тарелку к себе в последний момент. Вилка расстроенно уткнулась в стол.
— Эй!
— Не «эйкай» мне тут, — осадил я её. — Тебе никто не обещал, что тут «всё включено» будет. Скажи спасибо, что вообще задаром кормим и спать укладываем не на коврике в ванной.
— Как будто меня можно этим напугать, — тут же фыркнула она. — Думаешь, мне самой приятно торчать тут с тобой в этом клоповнике?
— Думаю, что ты вконец обнаглела. Слушай, может просто свалишь уже? Дело п… — Я едва не сказал «провалилось», но вовремя себя одёрнул. — Закрыто. Твои услуги мне больше не требуются. Так, может быть, просто свалишь к своему хозяину?
— Он мне не хозяин, — тут же ощетинилась сидящая на стуле за столом платиновая блондинка. — У меня вообще его нет и быть не может!
Эх, как же всё-таки одежда меняет людей. Вот встречаешь ты безумно красивую женщину. И не просто так, а в шикарном платье, которое подчёркивает фигуру. С идеальной причёской и макияжем. В туфлях и вот это вот всё. Смотришь на неё, и сердце замирает.
А затем видишь её в явно большой, не по размеру футболке. Забравшуюся в одних трусах на стул, поджав под себя ноги, чтобы посреди ночи пожрать чужих блинов. Без макияжа и с растрёпанной прической. Не. С ней всё это не работало. Даже в таком виде она выглядела, мягко говоря, восхитительно. Похоже, что эти остроухие неплохо так поработали над своим генофондом, чтобы получались такие вот красавицы.
Видимо, заметив, что я задумался, альфа предприняла ещё одну попытку ткнуть в блины вилкой и утащить один. Впрочем, безуспешно. Я просто придвинул блины ещё ближе к себе.
— Дай, — злым тоном заявила она.
— Перебьёшься. И вообще, сколько жрать-то можно?
— У альфаров более быстрый метаболизм, чем у вас, обезьян. — Она недовольно цокнула языком. — Потому нам требуется больше и лучше питаться.
— М-м-м… Так, может быть, стоит быть повежливее с тем, у кого тарелка с блинами? — предложил я, на что она закатила глаза.
— Да я лучше сдохну, чем буду унижаться и просить.
— Зато требовать тебе это не мешает.
— Требовать не значит унижаться, — парировала она, но меня это не впечатлило.
— Требовать без возможности получить желаемое — всё равно что расписаться в собственной слабости, — сказал я ей и, взяв один из блинчиков, демонстративно откусил половину. — Вкусно, кстати. Ксюша постаралась.
— Да я в курсе вообще-то, — улыбнулась она с таким видом, будто съела лимон целиком. — Что ни говори, но блины у неё получаются отличные.
— Это да. Всегда их любил. Возвращаясь к нашему разговору, кто