Официальная идеология смешивала светские и теократические претензии. Император был законодателем, который распределял права и блага между подданными. Православная церковь управлялась по правилам императора. Дворяне могли по своему усмотрению сочетать православие с "западной" культурой, нанимать французских репетиторов для своих детей, читать иностранные книги и считать себя цивилизованными. Несмотря на главенство православия в качестве официальной религии, различные слои населения империи поклонялись по-разному. Все это не казалось странным или проблематичным для людей, живших в империи, выдающейся характеристикой которой было не отличие от "Европы", а эффективное и прагматичное слияние множества имперских культур.
Китай: Точечная эволюция имперского государственного управления
При всей своей относительной молодости и, возможно, благодаря своим абсорбирующим свойствам, Российской империи удалось с середины XV века периодически распространяться за пределы московитских территорий и сохранять политическую целостность под властью двух династий - Рюриковичей и их преемников, Романовых. Гораздо более древняя Китайская империя не сохраняла так последовательно свою территориальную и династическую преемственность. То, что поддерживало китайскую империю, когда государство распадалось, перемещалось и реформировалось, а столица перемещалась, - это мощная имперская традиция и самосознательное, изощренное государственное управление. Когда династии поднимались и падали, их преемники, консультируемые квалифицированными чиновниками, успешно претендовали на Мандат Неба.
Карта 7.3
Империи Юань, Мин и Цин.
Для поддержания китайской имперской траектории требовались корректировки, инновации и зачастую иллюзия преемственности. Одна из точек зрения на историю Китая утверждает, что неханьские правители были быстро "синизированы" - поглощены институтами и нормами, установленными в "китайском" прошлом. Этот тезис об этнической однородности сильно контрастирует с самопрезентацией России как многонационального государства. Однако траектория развития китайской империи на самом деле была интерактивной с неханьскими народами, внимательной к культурным различиям и, отчасти благодаря этому, динамичной. В этом разделе, после краткого рассмотрения правления Юань и Мин, мы сосредоточимся на XVII-XVIII веках, когда династия, созданная в непосредственной близости от Китая, захватила императорский трон и создала эффективный вариант политики различий. Цинские (маньчжурские) императоры расширили пространство Китая дальше, чем кто-либо из их предшественников, и превратили культурные различия внутри расширенной империи в технологию имперского правления.
Династические преемники: Юань и Мин
Как мы уже видели (глава 4), внук Чингисхана Хубилай завоевал северный Китай, затем разгромил династию Сун на юге, перенес столицу на север, переименовав ее в Пекин, и основал новую правящую династию - Юань (1279-1368). Коммуникационные сети, созданные Юанями, их признание прикладных технологий и поощрение торговли дали толчок предпринимательской деятельности, а также улучшению производства хлопка и шелка. Захватив территории, ранее находившиеся под властью Тангутов на западе, Цзинь на севере и Сун на юге, Юань воссоединили империю и значительно расширили ее территорию.
Юань смешала китайский и монгольский уклад, сохранив сильные маркеры социального статуса, но изменив их ранжирование в соответствии с новыми приоритетами империи. Самый высокий социальный ранг занимали монгольские воины, за ними следовали мусульмане из Западной и Центральной Азии, служившие сборщиками налогов и администраторами, затем северные китайцы, дольше пережившие монгольское владычество, а затем китайцы из области Сун на юге. В то же время Юань пыталась систематизировать управление, разделив все царство на провинции, управляемые чиновниками и военачальниками, назначаемыми центром.
Как и предыдущим династиям, Юань приходилось иметь дело с кочевниками на своих границах. Проблема заключалась уже не в том, чтобы отбиваться от мощных хищников - ведь монгольские воины теперь защищали Китай изнутри, - а в том, чтобы вознаграждать кочевые племена, которые снабжали Юань лошадьми. Императоры взяли на себя новую роль, предоставляя специальные гранты зерном, деньгами и животными племенным вождям, которые могли использовать эти ресурсы для помощи и контроля над подчиненными народами. Эта родовая тактика - своего рода обратная система дани - превращала внешние кочевые группы в поданных императора и держала их в удобной зависимости и на расстоянии.
Юань взялись за то, что превратилось в долгосрочный китайский имперский проект - контроль над Тибетом. В этой физически трудной для монголов местности Юань стратегически применили свою политику укрытия религий. Перед окончательным разгромом Сун Хубилай-хан взял под свое крыло тибетского ламу Фагспу. Фагс-па провозгласил Хубилая универсальным буддийским правителем и предоставил ему письменность для записи монгольского языка. В 1270 году Хубилай назначил Фагс-па имперским прецептором в Тибете, поддерживая религиозную власть своего клиента в обмен на политическое подчинение и, конечно, налоги. Как технология имперского правления, система "лама-патрон" имела свои недостатки, открывая борьбу между буддийскими группировками, стремящимися к власти монголами (многие из которых были буддистами), а затем и императорами.
Рисунок 7.2
Казахские посланники предлагают дань лошадьми императору Цяньлуну (1736-95 гг.). Система дани, зародившаяся в древнем Китае, использовалась и последующими династиями. Этот свиток - работа иезуита Кастильоне, который прибыл в Китай в 1715 году и был назначен на должность придворного художника в Пекине. Музей азиатских искусств Гюйме, Париж. АртРесурс.
Для династии Юань более прямыми угрозами были междоусобицы в монгольском стиле между князьями правящего клана и плохое управление аграрными ресурсами Китая. Раздробленность в верхах и чрезмерные налоги на крестьян ослабляли способность Юань справиться с основной задачей китайской империи - удержать государство в продуктивной области, где промежуточные власти имели ресурсы, чтобы отделиться от центра или попытаться завоевать его. В 1350-х годах власти Юань бросили вызов крестьянские восстания, буддийские заговоры и амбициозные мятежники. Харизматичный китайский крестьянин, родившийся в бедности, выросший как буддийский послушник, а затем получивший совет от недовольных ученых, вступил в борьбу. После семнадцати лет кампаний, в ходе которых он сначала объединялся, а затем побеждал в боях или убивал своих соперников, Чу Юань-чжан основал новую династию Мин ("блестящая") и принял царский титул Хунву ("великий военачальник"). Он правил с 1368 по 1398 год.
Укрепление власти Хунхуа отправило часть юаньской воинской элиты с их последователями обратно в Монголию, где они восстановили прежнюю схему трибутных отношений с новыми лидерами Китая. Император династии Мин разыграл "варварскую" карту против побежденных юаньцев, приписав их эксплуататорские и раскольнические последние годы монгольскому происхождению. Хунву снова перенес столицу на юг, в Нанкин на реке Янцзы, прервал контролируемую монголами трансконтинентальную торговлю и заменил удобные