Только по дороге домой он заметил швы у меня на лбу.
Честно говоря, я о них забыла. Никто в школе не спросил меня о них, и когда он сел рядом со мной в автобусе, я даже не пыталась закрыть швы волосами. Атлас посмотрел на меня и спросил:
– Что случилось с твоей головой?
Я не знала, что ответить. Я только коснулась швов пальцами и посмотрела в окно. Я пыталась завоевать его доверие в надежде, что он расскажет мне, почему ему негде жить, поэтому врать ему мне не хотелось. Но и говорить ему правду желания у меня не было.
Когда автобус тронулся, Атлас сказал:
– Вчера после того, как я ушел от тебя, я услышал, что у вас там что-то происходит. Я слышал крики. Слышал, как ты закричала. А потом я увидел, как уезжает твой отец. Я хотел проверить, все ли у тебя в порядке, но по дороге к твоему дому я увидел, что ты уезжаешь вместе с матерью.
Должно быть, он слышал драку в гараже и видел, как мама повезла меня зашивать лоб. Я не могла поверить, что он подходил к нашему дому. Знаешь, что сделал бы с ним мой отец, если бы увидел его в своей одежде? Я так испугалась за Атласа. Едва ли он знал, на что способен мой отец.
Я посмотрела на него и сказала:
– Атлас, тебе нельзя этого делать! Ты не можешь приходить ко мне домой, когда там мои родители!
Он надолго замолчал, потом сказал:
– Я слышал, как ты закричала, Лили. – Атлас произнес это так, будто то, что я в опасности, перевешивало все остальное.
Я понимала, что он только пытается помочь, но от этого все станет только хуже.
– Я упала, – ответила я Атласу. И как только я это сказала, мне стало противно. И честно говоря, он явно был разочарован во мне, потому что в тот момент мы оба знали, что это было не просто падение.
Атлас подтянул рукав рубашки и вытянул вперед руку.
Эллен, у меня упало сердце. Вся рука у него была усеяна мелкими шрамами. Некоторые из них выглядели так, будто кто-то приложил сигарету к его руке и держал ее так.
Он повернул руку, и я увидела, что на другой стороне точно такие же шрамы.
– Я тоже много падал, Лили. – Атлас опустил рукав и больше ничего не сказал.
На секунду мне захотелось возразить, что это было совсем другое, что отец никогда не причинял мне боли, что он просто пытался сбросить меня с себя. Но потом я поняла, что собралась использовать те же оправдания, что и моя мать.
Когда мы доехали до дома, мамина машина была уже там. Разумеется, на подъездной дорожке. Не в гараже.
Это означало, что Атлас не сможет зайти и посмотреть твое шоу вместе со мной. Я собиралась сказать ему, что позже принесу одеяла, но, выйдя из автобуса, он даже не сказал мне «до свидания». Он просто пошел по улице с таким видом, будто злился.
Уже стемнело, и я жду, когда родители уснут. Через некоторое время я собираюсь отнести ему несколько одеял.
Дорогая Эллен!
Я никак не могу в этом разобраться.
Ты когда-нибудь делаешь что-то, зная, что это неправильно и одновременно правильно? Я не знаю, как выразить это более простыми словами.
То есть мне только пятнадцать лет, и мне определенно не следовало разрешать парню ночевать в моей комнате. Но если человек знает, что кому-то негде ночевать, разве помочь – это не долг любого человека?
Прошлой ночью, когда мои родители уснули, я выскользнула через заднюю дверь, чтобы отнести Атласу несколько одеял. Я взяла с собой фонарь, потому что было темно. Все еще шел сильный снег, и пока я добралась до заброшенного дома, я заледенела. Я постучала в заднюю дверь, и как только он открыл ее, я протиснулась мимо него, чтобы уйти с холода.
Вот только… От холода я не избавилась. Почему-то внутри старого дома было даже холоднее. Я так и не выключила фонарь и обвела им гостиную и кухню. Там ничего не было, Эллен!
Ни дивана, ни кресла, ни матраса. Я протянула Атласу одеяла и продолжала оглядываться. В крыше над кухней была большая дыра, и ветер и снег проникали внутрь. Когда я направила луч фонаря в гостиную, я увидела в одном из углов вещи Атласа. Его рюкзак и тот рюкзак, который ему дала я. Там же была небольшая стопка других вещей, которые я ему отдала, например одежда моего отца. На полу было два полотенца. На одном, надо полагать, он лежал, а другим укрывался.
От ужаса я прижала руку к губам. И он жил так несколько недель!
Атлас положил руку мне на спину и попытался выпроводить меня из дома.
– Тебе не надо было приходить сюда, Лили, – сказал он. – У тебя будут неприятности.
И тогда я схватила его за руку и сказала:
– Тебе тоже не надо здесь находиться. – Я потянула его за собой к выходу, но он выдернул руку.
И тогда я добавила:
– Сегодня ты сможешь переночевать на полу в моей комнате. Я запру дверь. Ты не можешь спать здесь, Атлас. Здесь слишком холодно, ты получишь воспаление легких и умрешь.
У него был такой вид, как будто он не знает, как поступить. Уверена, мысль о том, что его застанут в моей спальне, пугала его не меньше, чем пневмония и смерть. Он оглянулся на свой уголок в гостиной, а потом просто кивнул и ответил:
– Ладно.
Так скажи мне, Эллен, была ли я не права, разрешив ему переночевать в своей спальне? Я не считала это неправильным. Я думала, что поступаю правильно. Но если бы нас поймали, у меня точно были бы большие неприятности. Он спал на полу, поэтому мне оставалось только дать ему что-то теплое.
Прошлой ночью я узнала о нем чуть больше. После того как я провела его через заднюю дверь, а потом в свою спальню, я заперла дверь и устроила ему лежбище на полу возле моей кровати. Я поставила будильник на 6 утра и предупредила Атласа, что ему надо будет встать и уйти до того, как проснутся мои родители, потому что мама иногда будит меня по утрам.
Я забралась в постель и перегнулась через край, чтобы могла видеть его, пока мы разговаривали. Я спросила, сколько еще он рассчитывает пробыть в заброшенном доме. Он ответил, что не знает. И тогда я спросила, как он там оказался. Я все еще не выключила лампу у кровати, и говорили мы шепотом, но после этого вопроса Атлас надолго замолчал. Он просто смотрел на меня, заложив руки за голову. Потом заговорил:
– Я не знаю моего настоящего отца. Он никогда не появлялся в моей жизни. Мы всегда были только вдвоем, я и мама. Но около пяти лет назад она снова вышла замуж за парня, который никогда меня не любил. Мы много ссорились. Когда несколько месяцев назад мне исполнилось восемнадцать, мы крупно поругались, и он выгнал меня из дома.
Атлас глубоко вздохнул, как будто не хотел больше ничего мне рассказывать. Но потом он снова заговорил:
– С тех пор я жил в семье моего друга, но его отца перевели в Колорадо, и они переехали. Разумеется, они не могли взять меня с собой. Его родители и без того много для меня сделали, разрешив пожить у них. Я это понимал и сказал им, что поговорил с мамой и могу вернуться домой. В тот день, когда они уехали, мне некуда было идти. Поэтому я отправился к маме и сказал ей, что хотел бы вернуться домой и пожить там до окончания школы. Она мне не позволила. Сказала, что это расстроит моего отчима.
Атлас отвернулся и посмотрел на стену.
– Поэтому я просто бродил по окрестностям несколько дней, пока не увидел этот дом. Я подумал,