Он замолк, выжидательно глядя на Гунта, затем продолжил:
— Когда будем забирать Пири, я точно не буду там для тебя лишним. Марк рассказал мне всё, и еще… я вырос на Тарсоне и смогу увидеть то, чего ты точно не заметишь. Как разведчик я буду тебе незаменим и точно там пригожусь!
Гунт внимательно посмотрел на Сорема и, задумчиво кивнув, спросил:
— Ты, наверное, захочешь посетить Самола и свое семейство?
Следопыт скупо улыбнулся.
— Если это возможно! А нет, так просто отправлю им весточку, и на этом всё! Сын уже вырос, и у него свой путь!
Гунт положил руку на плечо Сорема и проговорил негромко:
— Хорошо… я и сам хотел спросить тебя, — хочешь ли ты быть с нами? Но членство в нашем отряде дело сугубо добровольное, и если ты даже устраиваешь всех, то всё зависит только от тебя самого. Хорошо… я вынесу завтра утром твою кандидатуру на голосование и со своей стороны поддержу ее. Думаю, все с радостью проголосуют только за. И… если ты решил отправиться завтра со мною, буду этому только рад.
Марк с Соремом ушли, а Гунт, закрыв за ними дверь, почесал подбородок и крепко задумался.
А ведь дядя Марка прав!
У храма везде торчат свои уши, и его ищейки так и рыщут по ту сторону Хребта! Наверняка уже выследили кого-то из матросов или даже, может, самого капитана Мэйрона. А судя по тому, как быстро храмовники напали на след отряда, спрашивать они умеют.
Гунт открыл шкаф и вытащил из него наспинный контейнер. Прогулка обещает быть интересной, надо хорошенько подготовиться.
За завтраком, как и обещал, Гунт поднял вопрос об официальном зачислении Сорема в Братство.
Выслушав командира, профессор растерянно посмотрел на дядю Марка.
— Как в Братство?.. А я думал он уже… как само собой разумеющееся!.. Но, если нужна какая-то формальность, то да, я конечно же за!
— Я тоже! — радостно захлопала в ладоши Ника.
— И я! — поддержал ее Эол.
Остальные начали вставать из-за стола один за другим и выражать свою полную поддержку Сорему в его выборе.
В свою очередь дядя Марка выразил всем свою искреннюю благодарность и по памяти повторил Устав Братства, словно произнес какую-то священную молитву, поклявшись неукоснительно выполнять все его пункты.
Формальности были соблюдены, и теперь в отряде снова стало девять человек, как это и было в самом начале путешествия.
Вспомнили Кору. Ника смахнула набежавшую слезу. На затвердевших скулах Дорна заиграли желваки.
Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, Гунт встал из-за стола и обратился ко всем присутствующим:
— Сегодня утром стало известно, что гермоворота в дальнем ангаре полностью восстановлены. И ничего не препятствует тому, чтобы я прямо сегодня слетал за Пири! Вернусь я с нею или без нее — большой вопрос, но попытаться мне всё-таки стоит.
Все заулыбались, вспоминая легкий и веселый характер белокурой девушки, в которую тогда-то без памяти влюбился их грозный командир.
— Со мною полетит Сорем. Навестим с ним Самола. Марк, если хочешь что-нибудь передать деду, у тебя осталось времени совсем немного. Вместо меня командиром десантной группы оставляю Дорна сол Мербанта. Постараемся вернуться быстро, заодно проведем разведку и соберем необходимые данные относительно орбитальных крепостей вокруг Тарсона.
— Передавайте мои наилучшие пожелания Самолу, — оживился профессор. — Если что тащите его сюда! Подлечим и прибавим годков так двадцать, а то и все тридцать!
Гунт кивнул и улыбнулся.
— Сорем! Жду тебя в холле через полчаса! Экипировка боевая, — номер два, боекомплект полный!
— Я готов! — встал из-за стола новый член Братства.
Полёт
До дальнего ангара добрались за какие-то считанные минуты. Без проблем проскочили через все шлюзы и вышли в сам ангар, который теперь стало не узнать.
Повсюду чистота и порядок. Патрульный катер блестит чистотой, находясь на стартовой площадке под ярким искусственным освещением. На его бортах четко был виден номер КМ-37 и эмблема космического флота Тарсона.
При приближении Гунта и Сорема обе двери катера с легким жужжанием пошли вверх, открывая доступ к пилотскому и пассажирскому креслам.
— Собери шлем! — предупредил командир. — Броня во время полета должна быть полной.
Выполнив манипуляции со шлемом, поисковик заглянул внутрь.
Там имелось три кресла: два спереди и одно сзади в глубине салона.
Гунт пока не стал залезать в кабину, а обойдя катер, подошел к его задней части и, нажав там на что-то незаметное, открыл в его угловатом корпусе небольшой квадратный люк. Под крышкой люка оказалась примерно полуметровая ниша, уходившая вглубь. Гунт впихнул туда пухлую матерчатую сумку средних размеров, которую притащил с собой, и протянул руку к Сорему.
— Давай сюда свой баул! В кабину с этим нельзя.
Покончив с багажом, командир заглянул в салон и указал Сорему на какое-то непонятное устройство в виде вертикального стержня, расположенного между спинками кресел и пояснил:
— Руки во время полета должны быть свободными. Прислони к этому устройству свое оружие и больше не беспокойся о нём. Вот, смотри, как это делается.
Подавая пример, Гунт один за другим прислонил к стержню свою штурмовую винтовку и арбалет со сложенными плечами и подсумок с болтами для него. Из стержня тут же выскакивали тонкие бесцветные полоски и, плотно обхватывая очередной предмет, плотно притягивали его к идеально ровной поверхности.
Освободившись от оружия, он ловко взобрался на пилотское кресло и кивнул Сорему на место рядом с собой.
Поисковик повторил со своим оружием всё в точности, как это сделал командир, и после этого осторожно уселся на пассажирское кресло справа от Гунта. Оно было мягким и удобным, с подставкой для ног.
Дверь тут же с тихим шелестом плавно пошла вниз, погружая Сорема в полумрак кабины.
Одновременно с этим из верхней части спинки выскочили два широких ремня, которые перехлестнувшись где-то в районе груди, плотно притянули тело поисковика к креслу. После этого, тихо жужжа приводами, кресло поменяло свое положение, и теперь Сорем не сидел в нём как раньше, а почти лежал, удобно пристроив голову на охватившем его затылок подголовнике. Руки при этом были свободными, а вот ноги напротив… их чем-то плотно зафиксировало, и поисковик не мог толком пошевелить даже ступнями. Но даже и из такого положения обзор вокруг был достаточно неплохим. Сорем хорошо видел перед собою не только уходящий вдаль тоннель, но и сам ангар через полупрозрачные двери.
Поисковик чуть довернул голову влево и увидел командира, находившегося точно в таком же положении, как и он. Только теперь кресло Гунта приподнялось еще чуть выше, и перед ним из приборной панели выдвинулось какое-то устройство, внешне напоминающее горизонтальную перекладину с двумя рифлёными рукоятями по краям.
Он обхватил рукояти ладонями, закованными в десантную броню, и в тот же миг в кабине мягко засветились приборы, и послышался спокойный голос Дока:
— Капитан Гунт сол Икселент, доложите о готовности к вылету.
— Все системы КМ-37 в норме. Топливо на сто процентов. Боезапас на сто процентов. Генератор дефлекторных щитов активен. К вылету готов, — спокойно ответил Гунт, щелкая на панели какими-то тумблерами.
— Гермоворота на старт! Запуск двигателей через двадцать… девятнадцать… восемнадцать… семнадцать…
Когда голосом Дока прозвучала цифра ноль, катер чуть приподнялся над напольными плитами и стремительно понесся вперед.
Справа мелькнули стены ангара, и Сорема вжало в кресло так, что ему трудно было даже пошевелить пальцем.
Следопыт не успел моргнуть глазом, как летательный аппарат оказался высоко в небе и продолжал набирать высоту, вклиниваясь в молочного цвета облака. Пробив их насквозь, он продолжал лететь дальше и дальше, пока небо не начало темнеть, и перед глазами не появились звёзды. У Сорема от восторга перехватило дух, и он, вцепившись в подлокотники кресла, завороженно смотрел, что происходит вокруг.