— Ему нужна помощь. Прямо сейчас он сражается с моим пленителем и скоро проиграет. По-другому и быть не может! — рассказала Йенинаг демонстративно приветливо и даже радушно. — Торналь Демонолог не просто схватил меня — он связал наши души и черпает мои силы, благодаря чему практически неуязвим. Помнишь Витора?
Не веря ни единому слову, Фалайз, прежде чем продолжить разговор, включил связь и как можно тише поинтересовался у Фионы на тему происходящего у них и особенно у Тукана. Только убедившись, что сказанное не так уж и далеко от реальности, он продолжил разговор, спросив у суккуба:
— Что ты предлагаешь?
— Ты освобождаешь меня, я расправляюсь с Торналем и его прихвостнями, после чего отбываю восвояси.
— Так уж восвояси? — всё ещё чувствуя подвох, переспросил дикий маг.
— Какое тебе дело до моих дел?
— Я освобождаю тебя, ты убиваешь этого, эм, Торналя и убираешься, всё, — перечислил Фалайз.
— Конечно, — не скрывая лукавства, ответила Йенинаг. — Именно так и будет.
Всё ещё испытывая серьёзные сомнения насчёт необходимости этого, дикий маг стёр часть рунического круга. С цепями вышло посложнее: чем-то их разбить не представлялось возможным — магия на них не действовала, не говоря уже про шум от этого действия.
— Отруби мне кисть, — предложила суккуб равнодушно.
— Ты видишь где-то у меня топор при себе? — огрызнулся Фалайз.
— Я вижу, как твоего друга пытаются размазать, словно букашку.
Недовольно поворчав, дикий маг принялся осматриваться в поисках уязвимых мест в системе цепей. Тех было так много, что держаться просто сами по себе они никак не могли. И вправду, после недолгих поисков за спиной Йенинаг нашёлся штырь, окруженный ещё одним, меньших размеров, руническим кругом. На нём было закреплено сразу несколько звеньев цепей, что по идее означало, что если его вынуть, система нарушится.
— Если бы я мог его чем-то подцепить, — поняв, что его силы не хватит для того чтобы вытащить штырь голыми руками, озадаченно сказал Фалайз.
Его взгляд, блуждавший по каюте в поисках чего-то вроде рычага, вдруг остановился на голове суккуба. Два рога, украшавшие её, выглядели скорее декоративными, однако даже так вполне подходили на роль рычага, не в последнюю очередь благодаря своей форме.
— Насколько они прочные?
— Кто? — не поняла его Йенинаг, которая из-за крыльев и всё тех же цепей, конечно же, не видела, что там у неё за спиной происходило.
— Твои рога. Они сгодятся в качестве рычага?
— И думать забудь! — прошипела суккуб. — Если ты высечешь ими хотя бы искру…
— Ты хочешь освободиться или нет?
Аргумент подействовал. Закусив губу, Йенинаг склонила голову, предупредив:
— Это будет дорого тебе стоить, смертный.
Разумеется, ни о какой деликатности и речи не шло. Фалайз не только очень хорошо понимал, кто перед ним, но ещё и торопился. Рог он отламывал, схватившись за него двумя руками, а коленом упёршись в грудь суккубу. В процессе приложил её пару раз головой о стену. Сказать, что Йенинаг пришла в бешенство, ничего не сказать. Её серая кожа, немного напоминающая дикому магу карандашный графит, аж побагровела от злобы. Однако именно благодаря отломанному рогу штырь оказался в конечном счёте извлечён, а цепи посыпались на пол.
Этого в общем-то символического жеста вполне хватило. Дальше суккуб освободилась уже сама, порвав оковы, словно горячий пластилин. На отпрянувшего, не знавшего, чего и ожидать дикого мага она посмотрела с усмешкой. Неторопливо поднявшись на ноги, Йенинаг покачивая бёдрами, подошла к растерянному Фалайзу, который прижался к противоположной стене и уже десять раз пожалел о сделке, после чего вдруг мимолётно поцеловала его в лоб, словно мать, напутствующая сына перед школой.
Глаза её зажглись, как два прожектора, крылья, до того безвольно свисающие, расправились, наливаясь силой. Расплывшись в не предвещавшем ничего хорошего оскале, суккуб растворилась в воздухе, бросив на прощание:
— Удачи.
— Э-э-э, — выдохнул дикий маг и только после этого заметил, что у него больше не было ни единицы маны, а также висело ослабление, мешающее её восстановить.
* * *
Бой складывался не очень хорошо для Тукана. За неполных десять минут его столько раз швырнули, вмяли, втоптали, переломали и выкрутили одновременно, сколько не швыряли никогда за всё время игры в «Хроники». Словом, Торналь развлекался по полной.
— Понимаешь, почему я говорила, что в конце тебе не понравится? — раздался риторический вопрос Фионы, наблюдавшей за этим избинием.
— Понимаю, что надо бы убегать прямо сейчас и побыстрее, да коленки не в ту сторону выгнуты… Я как кузнечик, после того как на него наступили.
— Мда. А не принял бы Вещество, был бы уже дома.
Тукан ничего не ответил — ему было не до того. Его как раз принялись, словно гвоздь, забивать в землю. Учитывая, что «земля» представляла из себя ничто иное как скалу, зрелище это было весьма неприятное.
Крестоносец как мог сопротивлялся, зная со слов жрицы о том, что где-то там далеко, на ушедшем в море корабле дикий маг якобы собирался ему как-то помочь, но без особого задора. Циклоп, если хотел, был дьявольски силён и быстр. Судя по всему, это противник был числа тех, на кого собирали очень большие группы или даже рейды.
Вдруг что-то переменилось. Для начала Тукана прекратили избивать. Почему именно он не мог видеть при всём желании: всё его лицо, а следовательно и изображение, в данный момент представляло из себя одну большую рану. Впрочем, Вещество ещё действовало, поэтому регенерация, пускай и не мгновенная, всё же постепенно вернула зрение.
Торналь по-прежнему стоял над Туканом, однако вместо того чтобы продолжить избиение или хотя бы насмехаться, заметно побледнел, как будто бы осунулся и схватился за грудь.
— Сердечко шалит? — едко спросил крестоносец, предпринимая попытки встать. — Валокординчика?
Ноги ещё не регенерировали до конца, поэтому подняться получилось у него совсем не с первой попытки. Циклоп в ответ невнятно махнул рукой, словно пытаясь дать кому-то оплеуху. Однако по скорости и неровности этого движения становилось понятно, что этот «кто-то» ушёл отсюда как минимум ещё неделей ранее.
— Как посмел ты, жалкое отродье, пленить меня? — раздался женский голос, немало напоминающий змеиное шипение. — Твои муки будут вечной усладой для моих глаз!
Когда Йенинаг появилась во всём своём ужасающем великолепии, как будто случилось локальное затмение. Во