— Да ты классно поёшь, — оценил голос колобка Михаэль. — Надо тебя тоже на «Монстровидение» послать. От такого зверя баллы не уйдут. Ты же округлый по своей природе. С тебя взятки-гладки. Пой, а они пусть радуются. Всё равно перевода не знают.
— Трапапундер-мирадос! Мне бы лучше дихлофос! — выдал колобок.
И оборотень решил, что это означает согласие. Хотя бы потому, что в округе не было ни одного таракана, чтобы травить дихлофосом.
«Значит, для врагов приберёг или для шоу вместо дыма просит», — смекнул оборотень.
Подходили оба варианта.
— Конечно, согласен ты, брат. Кто ж на «Монстровидение» попасть не хочет? Даже самые дикие звери мечтают о большой сцене. А круглые — тем более. Их туда жизнь сама подкатывает. Вот и мы подкатим, да на сцене попрыгаем.
Чёпа, окончательно намочившись, начал линять. И слов больше не находил. С него слоями слезала старая шкура, зелёная корка, мшистая кожа, а под ней проступала жёлтенькая, гладкая кожица, как на поднимающемся сдобном печенье. Отпали отвислые зелёные бока. И колобок ещё больше стал походить на мячик.
Пукс непременно бы оценил преображение. Но сам Чёпа едва ли был бы доволен вниманием пуделя. Никто не хочет быть съеденным, даже если слеплен из теста и с повидлом внутри. Колобок и сейчас отчего-то хмурился, и выдавал очередную порцию белиберды. Или слов для вечности. Тут уж как слушатели решат.
— Где тараканы? Скачем как телепортация. А мне бы покушать. Мне бы во Францию!
— Ишь чего удумал. Эмигрировать? — Михаэль уже приспособился понимать странную речь Чёпы. — Ненадёжно это всё. Мы уж лучше пешочком. Да по родным просторам. С песней под боком. Да, Чёпа? Чуешь, как старая хворь отпала?
Колобок в ответ издал звук. Но не ртом. Отчего пошли пузыри.
Михаэль вытащил колобка из таза, обтёр полотенцем и направился к дому. Уже на подходе до его слуха донёсся громкий металлический звон.
Звук напомнил оборотню колокола. В былые времена таким звоном оповещали окрестности, что где-то поблизости бродит оборотень и пора бы вооружаться. Но крестьяне уже не те, да и инквизиторов отменили. Эх, где теперь эти инквизиторы?..
Михаэль улыбнулся своим воспоминаниям. Хорошие была времена, весёлые. Крестьяне, вооружённые вилами, рыцари с мечами и мокрым исподнем от встреч с ним. Все любили поиграть с оборотнем в догонялки по пересечённой местности. Бывало, явятся в лес к нему с факелами да при полном параде. Ходят, ищут, зовут поиграть. Михаэль никогда им не отказывал. Сразу на зов являлся. Развлечений-то в этом средневековье не так много было, ни телевизора тебе, ни интернета, ни даже радио.
Бывало, даже не успевал в медведя перекинуться — так, в человеческом образе являлся к людям. И уже при их личину менял. Те, конечно, сразу разбегались, кто куда, побросав лопаты и факелы. А Михаэль их старательно догонял. И в форме спортивной держал. Сейчас таких людей называют фитнес-инструкторами. И деньги им немалые платят.
Но в доме точно звучал не колокол. Это Михаэль сразу понял, едва открыл дверь. Таких громких колоколов не бывает. Люди такой грохот создавать и в былые времена неспособны были. Даже если их хорошенько напугать. Куда уж тут современным.
А вот монстры — запросто.
Это Мара играла кухонной утварью на полу в гостиной.
— О, да у нас будет трио? — поинтересовался отец, глядя, как ловко дочь барабанит по металлу. — Гляди, Чёпа. Ну, вылитая барабанщица.
— Хоть бей меня тапком, ты, человек! Но яичко пожарь. Будет долгим твой век, — радостно вскрикнул колобок.
Михаэль понял, что Чёпа проголодался.
— А что едят колобки? — поинтересовалась Мара. — Людей? Можно я пойду соседа поймаю! Или монстров? Тогда Лёню на ужин зовём. Давно хотела кошатенки попробовать.
Она даже побросала крышки от кастрюль, и вскочила на ноги, удачно встав на обе разом так, что ни одна конечность не отвалилась.
— Зачем ловить кошек? И тем более людей? Есть же доставка! — напомнил отец о современном сервисе. — Курьеры прямо сразу сами приезжают. Бери и ешь!
Чёпа от предвкушения выскользнул из рук. Только укатываться из дома не спешил. Закружился вокруг Мары и разложенной на полу посуды.
— Смотри, смотри! Он меня окружает! — воскликнула Мара и закружилась сама следом за колобком. Однако всем телом кружиться было не слишком удобно.
Впрочем, окружить Мару было не так просто. Она и сама кого хочешь могла окружить. Отделив голову от шеи, девочка запустила её точно по траектории колобка. И теперь уже два округлых предмета катались вокруг туловища девочки. Мара при этом начала угрожающе клацать зубами. И Чёпа тоже включился в игру, и теперь невозможно было разобрать, колобок гонится за девочкой или же всё совсем наоборот.
В гостиной появился Даймон. Чёпа переключил внимание на него, пробормотав:
— Желток мне в бок! И майонеза две тарелки. Где у вас продают тут грелки?
Одной вокруг себя же крутиться неинтересно, и девочка ловким движением подхватила голову и поставила на место.
— Чёпа хочет еды, — пояснила Мара брату, а потом добавила. — А вдруг колобки демонами питаются? У, не повезло тебе тогда братик. Ты худенький. Лучше кошку поймай. Целее будешь.
— Я ещё не вошёл в возраст усиленного роста, — ответил Даймон. — Пойдём, круглый, на кухню. Посмотрим, чем нас порадует холодильник. Если мама в духе, голодными не останемся.
— Будильник, ножик, чик-чик-чик, — выдал колобок. — Ты был мужчиной, стал старик. Но если будешь долго спать, что будет внукам рассказать?
— Сколько талантов! И голос поставленный, и к поэзии наклонности, — отметил Михаэль и присмотрелся к дочери. — А ты чем порадуешь папочку?
Мара взяла две крышки от кастрюль, и стукнула друг об друга. И ещё раз. И ещё. Ногами в этот момент она пинала сами кастрюли. Те ехали по ковру и врезались в стены, издавая такие же замечательно громкие звуки, как и удары крышек друг об друга.
Последний удар «в тарелки» вышел таким мощным, что металл заискрил. Затем раскрыла рот и выдала рычащий гортанный возглас.
— Я не могу по посуде страдать, я лучше буду звуком убива-а-а-ать!
Михаэль снова присвистнул. Не одному же Чёпе талантами в семье блистать. Грохот вышел такой, что стекла задрожали. Михаэль открыл окно, чтобы звук мог вырваться наружу, не выбивая