Я шла посредине. Загадочная, как леди в белом. Солнечные очки, закрывающие почти все мое лицо, купленные Буем в магазине для веселых пати, желтые, с розовыми стеклами, в отместку за мои манипуляции над его ранами, прекрасно оттеняли синеву щеки и мою прическу в стиле «присвистнутая». Ну вы поняли. Замыкал шествие, расписанный под хохлому, амабал с мордой горного тролля. Его адская физиономия, разрисованная моей недрогнувшей дланью, фукорцином смотрелась как маска кровавого бога с какого-нибудь людоедско-аборигенского острова. Все мои мечты о красивом ритуале таяли как дымка, растворяясь в воздухе сиреневым дымком. Наверное все же мне просто в чертовых мутно-розовых очках это все казалось. Но…
– Мы по записи, – рявкнул мой жених, окинув зверским взглядом несчастных влюбленных, сидящих в очереди на подачу заявления.
– Тут очередь, вообще-то. Мы уже два часа… – тихо пробормотал симпатичный паренек в очках. Буй выступил вперед, завращал глазами. Мне стало страшно. И замуж перехотелось совсем. Вообще навсегда. Чего я там не видела в тех «замужах». Лучше пойду сейчас, куплю тортик. И буду тихо жить до старости, толстой и счастливой. Заведу себе еще десять кошек. Превращусь в хрюшку. И сдохну никому не нужная. Найдут меня недели через полторы, по запаху…
– Мы по записи. Нам срочно, – прорыдала я истерично. Но никто уже и не пытался нам препятствовать. Конечно, если срочно то.
– Видите, как нервничает невеста? – хмыкнул чертов носорог. – А когда она нервничает, может голову проломить. Трубой. Очень больно.
– Вы когда-нибудь бываете серьезным? – зашипела я. – Нет. Ну в самом деле. Я вообще-то в первый раз замуж выхожу. Дай бог не в последний. А у меня нет даже кольца. Вы просто… Просто… Короче, внутренний голос мне подсказывает, что зря я сюда пришла. Так что, я передумала. Я ухожу. Адьос, мучачос. И все такое.
– С тех пор, как я тебя встретил, моя жизнь превратилась в чертов цирк. И знаешь, я даже не клоуном себя чувствую, а гимнастом гуттаперчевым, вертящимся как вошь на гребешке. И именно с тех пор я не был так серьезен, как сейчас. Но, то что у тебя есть еще и внутренний голос, меня озадачивает и слегка пугает, – снова превратился в винторогого муфлона Леднев, ухватил меня за локоть и потащил к двери. Я попыталась вырваться. Но он прорычал, – Не заставляй меня говорить фас моему охраннику. Не очень хорошо будет, если мы притащим невесту в зал для бракосочетаний, как куль с…
– Вы гад и скот, – фыркнула я. – Насильник еще. И в зале для бракосочетаний не пишут заявлений. Слушайте, а почему вы до сих пор не женаты, кстати? Неликвид? А может вы даже с таблеточками не копенгаген? Так я тогда лучше…
– Если ты не заткнешься прямо сейчас…
– То что?
Черт, он меня вжал в дверь, за которой я должна вот прямо сейчас была писать себе смертный приговор, и укусил за губу, черт такой безрогий. И это тонкая боль показалась мне сейчас просто сумасшедше-нужной. Я замолчала, потому что не могла вздохнуть. Только аплодисменты, раздавшиеся из очереди, привели меня в чувство.
– Замолчала? Истерика закончена? – прямо мне в рот хмыкнул проклятый ушастый носорог. – Я кажется нашел кнопку, выключающую у тебя звук.
– Скот.
– Ты повторяешься. Могла бы уже придумать что-то поинтереснее. Кстати…
Он вдруг схватил меня за руку и моему пальцу безымянному стало тесно.
– Почти угадал. Теперь условности соблюдены?
Я уставилась на кольцо на моей руке, поблескивающее огромным камнем. Слишком, просто отвратительно-безвкусно большим. Промолчала, пытаясь проглотить ком в горле, ядовито-шипастый. Что я творю? О, черт.
– Шевели поршнями, невеста. А жена у меня была, – прохрипел Леднев, так яростно-болезненно, что у меня сжалось сердце. – Так что можешь не переживать. Я шикарно функционирую, ну ты понимаешь. Хотя… Тебе то какое дело? Мы же без интима, – ядовито закончил он. И втолкнул меня в ворота ада.
Глава 30
15 апреля (У нас двоих много общего. Мы оба идиоты)
Я не люблю шампанское.
Я не люблю наглых мужиков.
Я не люблю дурацкие фальшивые свадьбы (и не фальшивые тоже).
Я не люблю лифчики с косточками (особенно когда эти поганые железки вылезают и впиваются в подмышку)
Я ненавижу чувствовать себя беспомощной.
Я ненавижу чертову правду.
Я люблю…
О, маза фака…
– Если я приглашу тебя на ужин, ты не убьешь меня какой-нибудь адской хреновиной из твоего дамского ридикюля, невеста?
– Я не хожу в рестораны с мужиками, похожими на Клима Чугункина.
– Ну, ты так-то тоже не выглядишь сейчас розанчиком. И кроме того, это ты превратила меня в не пойми кого. До встречи с тобой я был злым и зубастым как акула. Меня все боялись и уважали. И сейчас почти ничего не изменилось, кроме разве что…
– Акула-Каракула. Слушайте, вам не кажется все каким-то фарсом? Я не могу понять, чего вы добиваетесь?
– Тебя, – дернул плечом мой проклятый, изощренный, адский жених. Вот так, просто. Словно что-то сказал сильно умное. А я от чего-то икнула, и…
– Я пойду с вами ужинать, – сделала я самую огромную в моей жизни глупость, вот прямо на белоснежных ступенях ЗАГСА районного. Здания, в котором вершится то, за что должны отвечать небеса. – Если вы прекратите быть злым гоблином и расскажете мне про свою первую жену.
– Ты слишком многого хочешь, Лариса Степанна, – скривил губы Леднев, и мне показалось, что в его глазах начали рушиться чертовы небесные замки.
– Я хочу знать, за кого выхожу замуж.
– А я хочу…
Мне показалось, что вся кровь прилила к моему лицу, загудела в ушах, турбиной реактивной ракеты, и раскаленной лавой понеслась по организму.
– Я сейчас передумаю ужинать с вами.
– Я пришлю за тобой Буя, через три часа. Тебе же хватит столько времени на то, чтобы снарядить свою сумку смертоубийственными приспособлениями? – тоном не терпящим возражений рявкнул этот демонический мерзавец, снова превращаясь в ушастого злобного носорога.
– Но это не свидание, – тоже зло хныкнула я, чувствуя, что снова проигрываю по всем фронтам в этой адской схватке. Вопрос гада я проигнорировала. Но ход его мыслей мне понравился.
– Еще чего. Свидание с тобой? Мне даже страшно. Черт его знает, что тебя перемкнет. Ты, может, вилкой меня запырять решишь, с тебя станется. Но, мы же с тобой почти новобрачные. Надо узнать друг друга получше. И не надо тут глазами сверкать. Не настолько лучше. Мы же договорились. Интим-табу.
– Скот.
– Истеричка.
Я ломанулась вниз по лестнице, задыхаясь от странного, абсолютно ненормального ощущения удовольствия. На ходу пыталась решить, что надеть. Точно не платье, чтобы он не подумал, что я легкодоступная. Точно, белый комбинезон, который, чтобы снять, нужно получить три перелома позвоночника, с молнией на спине. Он подчеркивает мою талию, и в то же время стройнит. Я его еще ни разу не выгуливала с момента покупки. Жемчужный комплект – подарок отца. Волосы соберу в пучок. А белье… так, под комбез надену боди кружевное, с косточками, поддерживающими грудь, и крючочками на… О черт.
До дома я добежала, проигнорировав все виды городского удобного транспорта, на одном дыхании.
То что я дура, стало ясно почти сразу. Надевать на себя тряпки, похожие на скафандр, идея так себе. Если я, например, захочу в туалет, это будет фиаско. Я опозорюсь прямо на ужине с везевулом. Но с другой стороны, Леднев сразу поймет, что я неприступна как айсберг в океане. И что отношения у нас чисто взаимовыгодные. Положила в сумку витамины для Левушки, которые все время забываю передать. Уставилась в зеркало. Волшебное стекло отразило зеленолицего гуманоида – рок-н-рольщика. Если еще палец указательный упереть в потолок и слегка выгнуться в бедре, сходство было бы потрясающим. Джон Траволта бы удавился от зависти, точняк. Только вот у Джони не было синяка во весь лик, который от чего-то совершенно не замазался ни одним кремом. Я попыталась дотянуться рукой до молнии на спине, глянула на часы, потерпела сокрушительное поражение, вздохнула, да и времени на переодевание совсем не осталось, судя по звонку в дверь, разодравшему в тряпки тишину моего любимого склепа.