— Эй, уважаемый! — вновь окликнул мертвяка дед. — Нет больше у нас холопов! И господ нет! Сейчас у нас все равны! — бодро задвинул Ваня старикану про революционное равенство и братство.
— Как это нет холопов? — еще больше озадачился мертвяк. — Быть такого не может! Кто же этим быдлом сиволапым управлять тогда будет? А без благородного дворянского сословия и Рассеи не быть! — пафосно заявил он. — Али мы не в Рассее-матушке уже?
— В Рассее — в Рассее, дедуля! — произнёс Чумаков. — А держава наша и без дворян себя прекрасно чувствует!
— Сколько же я спал? — Старикан наморщил лоб и напыжился, словно пытался за один миг постигнуть все тайны мироздания.
Я ощутил, как от мертвяка дохнуло силой, и привычно перешел на магическое зрение, которое на этот раз не отказало и вполне себе штатно сработало. Видимо, всему виной был защитный купол, который в своём неактивном состоянии каким-то образом вносил «помехи» в мою способность визуального отображения силы.
Теперь я мог прекрасно наблюдать, как вылезший из склепа старикан сформировал изящный по форме конструкт и запустил его куда-то вглубь кладбища, где с его слов, располагалось какое-то поместье, да еще и укомплектованное охраной. Почему же на наших картах ничего этого указано не было? Неужели никто об этом поместье не знает?
Хотя, и про курган в Подмосковье тоже не было известно ни одной живой душе. Однако он вполне себе существовал. Всё это мне напоминало один старый анекдот про суслика, которого никто не видит, а на самом деле он есть. Так и здесь — на картах никакого поместья нет, но на самом деле оно есть.
Причем, очень и очень непростое поместье, и опять с мертвяками… Неужели, вновь придётся для зачистки этой погани бледного братца на помощь звать? Нет, неохота мне с ним связываться, будет решать вопрос своими силами. Если их хватит на этот раз…
Заклинание, которое сформировал костлявый старикан мертвец, было чем-то сродни моей ловчей сети, только выполнено куда совершеннее по форме, и намного мощнее. Похоже, мертвяк и сам не в курсе, что в его вотчине сейчас происходит. Иначе, он не был бы настолько напряжен и сосредоточен.
Это можно было заметить даже по его слегка разложившемуся лицу и поджатым синим губам, превратившихся в тонкую полоску. А какой океан эмоций плескался внутри этого тщедушного тела — словами не предать! Что же он там такого увидел?
Я попытался проникнуть в башку мертвяку, чтобы прочесть его мысли, но был безжалостно остановлен «железобетонной» ментальной стеной, разрушить которую мне явно не по силам. Что ж, по крайней мере считывать эмоции это мне не мешает.
— Ничего не понимаю… — вышел из ступора старикан, когда его магическая сеть развеялась. — А где все? Где мои потомки? Где многочисленная дворня? Родовая гвардия? Челядь и крестьяне, в конце-то концов? Ни одной живой души…
— Что случилось, уважаемый? — поинтересовался я у мертвеца, явно упавшего духом.
— Для кого же я старался… — продолжал шевелить губами старикан. — Что произошло, покуда я сладко почивал? Какой сейчас год? — резко бросил мертвец.
— Одна тысяча девятьсот сорок второй, — ответил я. — От рождества Христова…
— Однако… — выдохнул старик и, опираясь на трость, уселся прямо на ступенях склепа.
[1] Жюстоко́р (с фр.—«точно по корпусу») — тип мужского кафтана, появившийся в 1660-х годах и являвшийся до конца XVIII века обязательным элементом европейского придворного костюма, наряду с камзолом.
[2] Кюло́ты (фр. — «зад») — короткие, застёгивающиеся под коленом штаны, которые носили в основном только аристократы. Кюлоты носили с чулками и башмаками с пряжками. Вошли в моду во Франции в XVI веке и с видоизменениями дожили до XIX века. В России появились в XVII в.
Глава 14
Глаза старикана, осевшего кулем на ступеньках склепа, неожиданно потускнели, словно сама «нежизнь» решила его тоже покинуть. Он неподвижно замер, словно самый обычный мертвяк, от которого особой прыти ожидать не приходится. Прошла минута, вторая, десять, но покойник не шевелился, словно по правде окончательно двинул кони.
— Эй, уважаемый! — окликнул покойника дед. — Ты чего это удумал? Опять в спячку собрался? Тогда нас бы отпустил — и приятных сновидений! Если они, конечно, мертвым снятся…
Мертвец пошевелился, в его глазах вновь зажегся зелёный огонёк, а взгляд вновь стал весьма осмысленным и колючим.
— Меня пробудила живая кровь, — прокаркал он, вновь понимаясь на ноги, — которую пролили на моём родовом кладбище. Чья? Твоя, небось, Ванька? — И старикан вонзился взглядом в деда.
— Моя, — ответил я. Смысла скрывать этот факт я не видел. — А в чём проблема?
— Да ни в чём, — неожиданно съехал с темы мертвяк, а его колючий светящийся взгляд немного потеплел.
Я ощутил, как от ожившего покойника в нашу сторону заструилась тоненькая струйка силы, которую бодро так всосала наша «плотоядная» зеленая ограда. Зубастые цветочки мгновенно утратили свой живодёрский вид, лишились зубов и вновь превратились в абсолютно безобидную растительность, которую и понюхать не страшно. Нос она теперь никому не откусит.
— Спасибо, уважаемый! — поблагодарил мертвеца дедуля, спрыгивая с высокого надгробия на землю. Я тоже последовал его примеру, оставаться на камне уже не имело смысла.
— Вольга Богданович! — произнёс старикан, запихивая шпагу в ножны и приподнимая треуголку.
— Иван Чумаков, — еще раз повторил дед, отдав старику воинское приветствие.
— А приятеля твоего как кличут? — поинтересовался мертвяк, прищурив один глаз.
— Товарищ Чума! — представил меня дед. — Мой командир!
— Чумаков и товарищ его Чума… — Вольга Богданович по-старчески пожевал губами. — Чудно… Из служивых ведьмаков, значит, будете, — довольно крякнул покойник, вновь зачем-то смерив меня взглядом с головы до ног. — Уважаю. И силушку вашу чую, ребятки, и весьма немалую! — Неведомо чему довольно заулыбался покойник, а я отчего-то напрягся — как-то мутно всё… А я не люблю, когда чего-то не понимаю… — Зовут-то тебя как, служивый Чума?
— Роман, — сдержано ответил я.
— Вот что, ребятки, — проскрипел Вольга Богданович, подойдя к нам поближе, — помогите старику разобраться… Слишком долго я в мире живых отсутствовал… Столько времени прошло… А как поможете, идите хоть на все четыре стороны — удерживать не буду! В том клянусь! — Он положил правую руку на сердце и в это время в темных небесах сверкнула молния и громыхнул гром. Словно какая-то сверхъестественная сущность подтвердила его слова.
— А с чем помочь-то? — поинтересовался мой старикан.
— А что случилось-приключилось за время моего отсутствия, — ответил Вольга Богдановичю — Я ведь хозяином некогда богатейшего в этих краях поместья был… А стал, похоже, забытым всеми стражем родных могил… раз уж живых потомков у меня не осталось…
— А откуда вы это знаете, Вольга Богданович? — произнёс я.
— Магия не врёт — моё поместье мертво, так же, как и я сам, — озвучил вердикт своего заклинания старый мертвец.
— Так может осталась еще родня, — подключился Ваня, — там, в нормальном мире…
— Вот я это и хочу выяснить, — кивнул старик и, опираясь на трость, пошел вдоль ряда могилок. — А вы мне в этом поможете. Я слишком стар, и разных новшеств уже не приму… Могу не понять, или пропустить чего…
— Товарищ Чума, поможем старику? — ради проформы поинтересовался у меня Чумаков.
Хотя и без этого было понятно — куда мы денемся с подводной лодки? Для начала нужно, чтобы этот мертвяк защитный купол отключил. Можно было, конечно, попробовать его грохнуть… Типа, со смертью колдуна и его ворожба развеивается. Только что-то говорило мне, что всё здесь не так просто. Так что я безоговорочно пристроился за спиной ожившего покойника, стараясь идти за ним след в след. Ну, а Ваня уже за мной.
В общем, поплутав немного средь могил и солидных склепов по основательно заросшим молодым кустарником дорожкам, мы, наконец-то, вышли к некогда роскошному большому особняку, с трех сторон окружённому темным сосновым бором. С четвертой же стороны расстилался обширный песчаный пляж, переходящий в спокойную гладь речки Пескоройки, разливающейся в этом месте метров на сто, если не больше.