Что они могут противопоставить мне? Такой же ритуал, как и ЦПУ? Я буду к нему готов.
Что-то новое? У них есть своя технология? Надо выяснить, коли так. Мне необходимо внимательно смотреть по сторонам, подмечать детали. В них кроется успех….
Интересно, как там мама? Добралась до дома? Всё у неё хорошо? Всё же она сильно испугалась на вокзале, а мои слова её не особо успокоили. Жаль, дед должен добраться до города только через пару дней. Он бы успокоил её….
В двери щёлкнул замок, затем кто-то постучал.
— Господин Орлов, Вас ждут на обследование, — послышался голос.
Для виду я полежал ещё немного. Дождался, когда стук повторится, и только потом открыл глаза, потянулся.
В коридоре стоял новый охранник. Огромный малый. От него веяло уверенностью в себе и магическим фоном артефактов. Побрякушек на нём было столько, что сразу и не разберёшь, какой у него ранг, но я понял, что он бакалавр.
Тут же в голове мелькнула мысль сбежать. Вырубить его, пробраться до ближайшего окна, и пусть ловят меня по всему Питеру, а потом и стране.
Мысль мелькнула и исчезла. Нельзя. Что мне потом делать? Скрыватсья? А как же мама? Сестра и мой род? Как мне потом восстанавливать ауру? Нет, выход один, пройти ритуал экзорцизма и дождаться, когда отпустят. Если отпустят… но там посмотрим. Если начнут мурыжить, что-нибудь придумаю.
Путь до медицинского блока не показался мне долгим. То ли они развернули его буквально за углом, то ли меня изначально разместили рядом с ним.
Мы подошли к стеклянным дверям, и конвоир свернул в сторону.
— Душевая, — сообщил он мне, — я подожду здесь.
Наконец-то кому-то пришла в голову мысль, что после поезда мне хочется привести себя в порядок. С другой стороны, душ и отсутствие почтения в голосе бакалавра говорили, что я тут надолго.
В раздевалке душевой оказалась новая пижама, на этот раз светло-зелёного цвета. В голове тут же появился образ Марии, которая с умным видом, словно дурачку, говорила:
— Фисташковый, а не зелёный.
Интересно, как там ребята? Они знают, что меня забрали? Что думают? Переживают? А как это переносит Шальная? К жандармам она ещё может заслать адвоката, а в Тайную Канцелярию? Может, не стоит о ней даже думать? Выйду отсюда, а её уже и след простыл? Слишком уж пугающе должно выглядеть всё, что происходит со мной в последнюю неделю. Для неё особенно.
Горячие струи воды подарили ощущение чистоты и бодрости. Лишние мысли отступили и я вышел в медицинский блок с твёрдым намерением доказать всем, что я Великий Маг! Где там ваши экзорцисты? Подать их сюда.
Но сначала подали меня.
— Будет не больно, — хриплым голосом сообщила пожилая женщина в белом халате, когда мы оказались в кабинете с надписью «Процедурная» на двери.
Стены здесь были выложены кафелем и отливали небесной синевой. Холодный свет из ламп с потолка.
Провожающий остался у входа, а мне указали на старое кресло с высоким подлокотником.
— Обещаете? — я не сдержался и добавил в голос жалобных ноток.
— Конечно, не беспокойтесь, — хмуро кивнула женщина, её лицо избороздили морщины, и она оскалилась, попытавшись улыбнуться.
Интонации голоса и внешний вид не сходились с её словами. Она говорила, как серийник из какого-нибудь триллера. Из-за этого её слова имели обратный эффект. Уверен, будь тут ребёнок, он бы расплакался.
— Это, как укус комарика, — добавила она и помазала сгиб руки ваткой со спиртом.
— А я смогу после него играть на пианино? — не удержался я от вопроса, когда игла воткнулась мне руку, а шприц стал наполняться кровью.
— Это всего лишь укол, — буркнула она, растеряв даже намёки на вежливость, когда всё было кончено. — Так что сможете.
— Отлично, — улыбнулся я, — а то раньше не мог.
Она замерла на месте. Брови поднялись, а рот приоткрылся в немом вопросе. Я не стал дожидаться её слов. Прижал к руке ватку и пошёл к охраннику, который с трудом сдерживал улыбку.
В коридоре меня шатнуло. Эта тётка выкачала из меня, наверное, литр крови. Я упёр руку в стену и спросил:
— Кормить будут?
— После процедур, — равнодушно ответил охранник, — они натощак.
Чувствую себя подопытным кроликом.
В следующем кабинете стоял аппарат МРТ. Довольно молодой доктор выяснил, нет ли у меня татуировок и металла в организме, а потом указал на лежанку.
Не знаю, как она называется, зато, кажется, теперь знаю, как себя чувствует ребёнок в утробе матери.
Темно, не пошевелиться, вокруг что-то шумит и грохочет, и так долгое время. А потом ты медленно движешься вперёд, навстречу свету в конце туннеля, и тебя встречает человек в белом халате.
Показывать снимки МРТ, как и рентгена после, мне отказались. А мне стало очень интересно. Всё же, я ни разу не видел себя вот так, со стороны. Магическое самолечение работает по-другому. Там я вижу энергетическую структуру, а тут что-то новое.
В этот раз в коридоре мы оказались не одни. Из соседнего кабинета вышла женщина с девочкой, которых я спас. В глазах у женщины мелькнуло узнавание, но она сдержалась от каких-либо действий. Лишь устало вздохнула и отвела взгляд. Девочка же наоборот, расцвела улыбкой и задорно помахала мне.
Ответил на её приветствие и прошёл в комнату, из которой они появились. «Психиатр» гласила табличка на двери.
За столом напротив широкого, во всю стену окна, сидел уставшего вида мужчина. Он грустно посмотрел на меня и пригласил присаживаться.
— Ну и денёк, сегодня, — произнёс он, доставая из ящика чистый лист, — выматывает.
— Хотите поговорить об этом, доктор? — спросил я, широко улыбнувшись, — что конкретно Вас волнует? Расскажите.
Мужчина в ответ рассмеялся.
— Один-ноль, господин Орлов, один-ноль, уели.
— Подскажите, пожалуйста, — мой взгляд скользнул к бейджу на его халате, — Константин Фёдорович, а до какого счёта мы играем?
Два-ноль, прочитал я в его глазах, и он сменил тактику поведения. Сделался серьёзным, зазвучали скучные вопросы о моих ощущениях и переживаниях. Что я ощущал в портале, что после. Снятся ли кошмары, страшно ли стало жить.
Отвечал я сухо. Ничего нового не сообщил, только то, что сказал Соколову.
Доктор что-то записал и на этом всё, на сегодня обследование