Закрытый купальник несколько скрывает недостатки, и я, крепко сжав ладонь мужа, все же шагаю в парилку.
В душной комнате нас лишь двое. Горячий пар обжигает легкие, я поверхностно дышу, ощущая, как кожа покрывается капельками пота. Ростик двигается ближе и кладет ладонь на мою ногу. Я откидываюсь на стену и расслабляюсь.
— Я соскучился, — сообщает он вполголоса. — Моя красивая девочка.
Медленно вздыхаю, прислушиваясь к себе.
— Я тоже, — отвечаю полушепотом. — Постарайся остаться подольше, пожалуйста.
— Зайдешь ко мне после отбоя? Тогда обсудим, — в шутку шантажирует он, и я улыбаюсь.
Мы терпим до последнего, а потом с разбегу друг за другом прыгаем в купель! Боже, как я визжу, развеселившись! Хохочу в голос, выбираясь из ледяной воды и дрожа всем телом. Под кожей разливается жар.
— Быстрее, Лучик, быстрее, я щас сдохну! — подгоняет замерзший Ростислав. — Вылезай, бли-ин.
Мы громко смеемся, кутаемся в халаты и, обнявшись, идем к лежакам.
— Хорошо же? А? Ну скажи, что классно?
— Да-а-а, — сдаюсь я. — Сама в шоке.
— Ты реально впервые после бани прыгнула в купель?
— Знаешь ли, до этого не было потребности!
— Но со мной ведь не страшно? Скажи же, не страшно.
Первым делом хватаю телефон, проверяя, нет ли сообщений от Нади. Все в порядке.
— Здравствуйте. Вас приглашают в ВИП-комнату.
Я оборачиваюсь и вижу официантку в форме отеля.
— Здравствуйте. Кто приглашает? — спрашивает Ростик.
— Давид Сергеевич, — поясняет она и указывает пальцем в сторону коридора.
— Ну ладно, — запросто соглашается муж, наклоняясь за полотенцами. — ВИП так ВИП. Идем?
— Да, конечно, — говорю я. — Почему бы и нет?
Венера и Давид — прекрасная пара, он к тому же успешный бизнесмен, у которого стоит поучиться. Я уже морально готова к его легкой схожести с Адамом, поэтому смогу держать себя в руках.
— Ну что, пять минут на отдых и снова в парилку? — болтает Ростислав по пути.
— Только без купели, умоляю!
— Именно с ней! Без нее никак, Радка.
— Совсем никак? — смеюсь я.
— Абсолютно! Больно только в первую секунду, потом хорошо…
Мы заходим в ВИП-комнату, и в груди разрастается глухая боль. Желудок переворачивается, начинается тошнота, голова кружится. Краска ударяет в лицо.
Объятия мужа под взглядом Северянина жгут кожу. Я остро ощущаю себя не в своей тарелке и от бессмысленности этих чувств теряюсь еще больше. За ребрами грохочет.
Ростик восклицает:
— Добрый вечер!
Ростик продолжает беспечно:
— Что там по завтрашней рыбалке? Можно взять одежду в прокате?
Ростик отвечает на рукопожатие Северянина и говорит:
— Купель, кстати, пушка. Рада тоже заценила. Мы еще пойдем, да, Лучик?
Мне надо позвонить психиатру. Адам, где ты там, на небе или в аду, помоги удержать рассудок.
Наши с Северянином взгляды встречаются.
Глава 11
Мы смотрим друг на друга несколько секунд. Это становится неуместным практически сразу, но мы продолжаем. Давид в белом халате сидит в расслабленной позе, откинулся на спинку кресла.
А я… я будто летела сюда ради этого момента.
Торопилась. Старалась.
Как же ему не идет карий цвет глаз. И, напротив, идет отсутствие шрама.
— Рада?
— Что? — спохватываюсь и перевожу глаза на мужа.
Обрываю себя, переключаюсь. Улыбку натягиваю.
— Я спрашиваю: ты готова идти в баню и купель следом? Алле, малыш.
Ощущаю себя клоуном на сцене. Несуразным, взволнованным. Какая-то дурочка, выставленная на потеху публике с дырой в сердце.
Раньше было легче.
Раньше я лучше справлялась с горем.
Сейчас я буквально не могу его прятать.
И тем не менее…
Весело смеюсь. Отмахиваюсь, и перекидываю волосы за спину.
— Простите! Я подвисаю на одной точке. Бессонные ночи, дети… голова разрывается. Иногда я просто выпадаю из реальности.
— Малыш, — Ростик обнимает и целует в лоб. — Тебе надо было отдохнуть. Хотя бы часик поспать с детьми.
— Я пыталась, не получается.
— Отдыхайте, Рада Владиславовна, — произносит Северянин. — Вы здесь именно для этого. Дела будут ждать, сколько потребуется. В любом случае этот сезон полностью ваш.
Какая безграничная щедрость, учитывая, что на календаре сентябрь! Раздражение помогает собраться. Адам обо мне заботился, Литвинов, что логично, думает исключительно о деньгах.
— Спасибо за теплый прием, Давид Сергеевич. Это место прекрасно.
— Можно просто Давид, мы ведь на отдыхе, а не за столом переговоров.
— Можно, но, наверное, не стоит. Ростик, я, пожалуй, останусь. Сходишь один?
— Я как раз искал компанию, — говорит Северянин, поднимаясь. — Венера?
— Я с тобой.
Давид смотрит на меня вопросительно, как бы спрашивая: «Уверена?» Чуть улыбается.
Пусть Исса сам приедет и посмотрит на его реакции!
Собственными, мать его, глазами!
— А, пожалуй, пойду. Что я буду одна сидеть? — слышу собственный голос. — Да же?
— Конечно, — радуется Ростислав. — Спать будешь зато как убитая. А у вас веники есть?
— У нас даже банщики есть.
— Спасибо, но свою жену я никому не доверю, — усмехается Ростислав. А потом он совершенно неожиданно добавляет: — Сам о ней позабочусь.
— Вы умеете профессионально парить?
— Я все умею.
Ух ты.
— Это правда, — я мягко поддерживаю мужа. — Но спасибо за предложение.
— Как угодно.
Мы идем в парилку, у входа снимаем халаты.
Так выходит, что я захожу первой и забираюсь на верхнюю полку. Следом — Ростислав.
У Венеры белый открытый купальник, который прекрасно сидит на ее идеальной фигуре.
Последним в парилку заходит Давид, и я делаю усилие, чтобы не начать его разглядывать.
Любопытство могут воспринять как интерес к чужому мужчине, а это было бы совершенно неуместно ни в этой, ни в любой другой ситуации. Поэтому для начала я изучаю обстановку.
— Вот это я понимаю бизнес, — тянет Ростислав. — Переговоры ведутся в сауне.
Старается разрядить обстановку.
— Сколько я этим всем занимаюсь, — говорит Северянин, — переговоры вечно проходят в каких-то саунах и кабаках.
Все смеются, и даже дышать становится легче.
— Неформальная обстановка здорово сближает, — подхватывает Венера.
— Это был ваш план? — улыбаюсь я.
— Коварный, — смеется Венера. — В баньке попарить, вкусно накормить… что там дальше?
— Спать уложить, — заканчивает Северянин. — И договор подписать.
— Я помню, вы говорили про франшизу, — наконец, нахожу причину посмотреть на него.
Татуировки, мать их.
Одна, вторая, третья… — шесть штук. Вязь именно в тех местах, где были, как помню, самые крупные шрамы Адама. Я быстро сглатываю. Мелкие — отсюда не увижу, их нужно рассматривать вблизи и про свете. Даже живя с Адамом месяцами, я нет-нет да обнаруживала на его теле что-то для себя новенькое. В парилке же