Первым отправился покорять Северный полюс на управляемом воздушном аппарате неутомимый путешественник и неудержимый исследователь Руал Амундсен. Он был уже в зените заслуженной славы, за его спиной знаменитые и замечательные экспедиции, в том числе блестящее по подготовке и исполнению покорение Южного полюса.
Надо сказать, что даже такие известные миру искатели при своих намерениях осуществить новую экспедицию испытывают не столько организационные, сколько финансовые трудности. Так бывало всегда и везде. Амундсен, с его мировой славой, не исключение. Но тут ему неожиданно повезло: самое горячее участие в первом арктическом полете пожелал принять молодой миллионер (или даже мультимиллионер) Линкольн Элсуорт (1880–1951). И, разумеется, сделать денежный вклад, чтобы покрыть расходы экспедиции.
Вообще, человек был незаурядный, со всеми главными качествами настоящего путешественника: пытливый и мечтательный, отважный и решительный. Инженер по образованию, искатель приключений по призванию. До встречи с Амундсеном он осуществил проект и строительство железной дороги через Канаду – от побережья до побережья; выполнял геологический разрез материка от Анд до верховий Амазонки; добывал золото на Аляске, но не нашел в этой работе «ни романтики, ни творческого начала». Его мечтой была Арктика, ее неисследованные и непокоренные просторы.
Забегая вперед, скажем, что Элсуорт помог Амундсену выкупить дирижабль, построенный Нобилем, и совершил с ними легендарный перелет в Аляску. Вовремя предложил свою помощь отважным авантюристам, решившим добраться до Северного полюса и даже пересечь Ледовитый океан на подлодке. В тридцатые годы осуществил несколько полетов над Антарктидой, в том числе – первый в мире трансантарктический перелет, сделал там ряд географических открытий.
Элсуорт предложил Амундсену свою помощь в обмен на участие в экспедиции, и тот не однажды убеждался, что приобрел еще одного мужественного и надежного соратника.
У богатых, конечно, свои причуды, но в этой драматической экспедиции Линкольн Элсуорт оказался в нужное время в нужном месте.
Лететь к полюсу Амундсен решил на двух летающих лодках – гидропланах «Дорнье-Валь» «№ 24» и «№ 25», по три человека в каждом.
В начале апреля 1925 года оба самолета были доставлены судами на Шпицберген, собраны и подготовлены к полету.
Линкольн Элсуорт. 1925 г.
А вся экспедиция в целом готовилась Амундсеном со всегдашней его тщательностью и вниманием к каждой мелочи. Предусмотрено было все – одежда и обувь, особо питательный пеммикан, дневные продуктовые пайки, походные аптечки, спальные мешки, палатки, лыжи, складная лодка. И все это обеспечило в критически-катастрофической ситуации спасение членов экспедиции.
Первым стартовал «№ 25», за ним «№ 24» (21 мая 1925 г.). Обе машины были перегружены, но поднялись и набрали нужную высоту.
Когда пилот сообщил Амундсену, что половина бензина уже выработана, тот решил совершить посадку, чтобы определить место. 87° 43´. До полюса оставалось всего два градуса и семнадцать минут!
Но теперь главным стал вопрос не о достижении полюса, а о спасении экспедиции.
«№ 25» сел на полынью, при первой же подвижке льдов она могла сомкнуться и раздавить гидроплан. Необходимо было вытащить шеститонную машину на лед. Втроем! Потому что экипаж «№ 24» еще не появлялся, и судьба его была неизвестна.
Как оказалось, второй гидроплан при взлете повредился, в полете у него отказал второй мотор, и отремонтировать его неподалеку от Северного полюса было невозможно. Экипаж пешим ходом по льдам двинулся на поиски «№ 25».
Неожиданно лед под ногами пилота треснул и тот оказался по шею в воде. На помощь ему бросился механик и тоже стал тонуть в ледяной каше, так как за спиной у него был тяжелый мешок с припасами.
Все решали мгновения. Не растерялся опытный путешественник Линкольн Элсуорт. Он подполз к кромке льда и, протянув пилоту лыжу, вытащил его из воды. И уже вдвоем они взялись за механика, который совершенно ослабел и находился едва ли не без сознания. Срезали с него заплечный мешок и выдернули парня на лед.
Узнав об этом, Амундсен сказал:
– Линкольн, ты спас не только двоих, ты спас всех нас. – И он показал самолет, который предстояло вытащить из полыньи и обеспечить взлетной полосой. – Втроем мы с этим не справились бы.
Одну машину, ясное дело, пришлось оставить. «№ 25» предстояло забрать всех шестерых и необходимое в полете имущество.
– Взлетим? – спросил Амундсен пилота.
– Взлетим. Если все подготовим.
Полынья между тем неудержимо сжималась. Во льду нужно было вырубить что-то вроде аппарели, по которой можно будет выкатить гидроплан на ледяное поле. Но даже Амундсен с его предусмотрительностью не мог предвидеть, что в полете на Северный полюс понадобятся лопаты, ломы и кирка. Люди лихорадочно работали охотничьими ножами. Вместо кирки приспособили малый якорек с брезентовой лодки.
Несколько часов даже не тяжелейшей работы, а отчаянной борьбы за жизнь – и гидроплан выкатили на лед. Теперь – взлетная полоса. Сбивали ледяные бугры, заполняли льдом ямы и трещины… Через неделю полоса была готова. Но вдруг на лед опустился густой влажный туман, сильно потеплело, лед под самолетом стал потрескивать, заливаться водой, он начал оседать. А едва туман рассеялся, ударил мороз и вода вокруг самолета начала покрываться коркой. Отчаяние охватило людей: гидроплан вмерзнет в лед, да еще и получит повреждения. Что делать? Амундсен знал – раскачивать машину. Всю ночь.
А на следующий день по ледяной поверхности покатились с грохотом валы торосов. Лед трещал, дыбился, крошился и вздымался. К счастью, ни один вал до самолета не дотянулся. Но от взлетной полосы не осталось и следа – сплошные нагромождения в несколько метров высотой.
Опять расчистка, безумная усталость. А время шло. В очередной раз Амундсен уменьшил дневной рацион питания. Сделанное за неделю подвижки льда уничтожали за мгновенья. Изнурительный труд, голодные пайки, мокрые заледеневшие спальные мешки. Борьба за спасение длится уже почти месяц.
Наконец полоса (в который раз) готова. Но выпадает мокрый снег, ложится туман.
– Поверхность полосы рыхлая, – печально качает головой пилот. – Я с нее самолет не подниму.
– Мы утрамбуем полосу, а ночью будет мороз, – уверенно сказал Амундсен. – Утром взлетим.
Весь день измученные люди топтались по рыхлому мокрому снегу. Ночью подморозило. К утру вытянулась ровная взлетная не полоса, а «полоска» – только для поплавков гидроплана. По бокам ее грудились глыбы льда. Взлететь с такой полосы