Уилкинс нашел такую лодку («О-12») в Америке. Она была списана и подлежала уничтожению. Ее нужно было получить, отремонтировать и переоборудовать в научно-исследовательское судно.
Уилкинс взялся подготовить лодку к плаванию, Свердруп – к научной работе.
Лодка была невелика – чуть более пятидесяти метров длиной, – и поразила Свердрупа, когда он ее осматривал, своею внутренней теснотой. Даже двум членам экипажа разминуться в проходе было непростой задачей, а ведь предстояло еще разместить в узком корпусе подлодки, кроме необходимых в дальнем плавании во льдах имущества и продовольствия, еще и массу громоздкого научного оборудования, приборов, приспособлений, реактивов. Да и выделить в тесноте помещение для лаборатории.
С тяжеловатым скандинавским юмором вспоминал Х. Свердруп, как боролся в тесной лодке за каждый квадратный дюйм площади, как устраивал спальные места для своих ученых в два этажа в ящиках из-под оборудования, как размещал само научное оборудование и ухитрился даже выгородить для него местечко, громко названное лабораторией. И лукаво добавлял, что, несмотря на немыслимую тесноту, нашелся уголочек где поместились предметы «для развлечения»: шесть ящиков рома, водка, вино, настойки.
Много места потребовали три ледовых бура (один из них громадный), каждый со своими двумя электродвигателями – для подъема сверла и для его вращения. (Забегая вперед, заметим: буры для измерения толщины льда оказались бесполезными и беспомощными.)
В днище лодки была оборудована «водная камера» для спуска в воду устройства забора воды и грунта, термометров и других приборов. Смонтирован для него электродвигатель.
Эта камера представляла собой что-то вроде водолазного колокола, и находиться в ней для работы было просто мучительно из-за головной боли – слишком велико было давление воздуха, нагнетаемого насосами. Зато, вспоминал Свердруп, было очень заманчиво вглядываться в глубину океана, куда уходил, постепенно теряясь в сумраке, тросик грунтозабора.
Все дооборудование лодки по превращению ее из боевого корабля в научный легло, естественно, на Свердрупа. Он даже торпедные трубы сумел приспособить для научных целей. Он четко представлял себе цель и средство экспедиции. Средство – подводная лодка, цель – научные результаты.
Как средство, подводная лодка надежд на нее, в общем-то, не оправдала. С одной стороны, она могла дать (но не дала) некоторые преимущества, а с другой стороны ограничила возможности наблюдений. Работы с узкой палубы практически исключались, отсутствие мачт, как на надводном судне, ограничивало обзор, не позволяя выбирать проходы среди льдов; остойчивость в бурное время грозила опрокидыванием – крен порой превышал 50°.
Тем не менее, работы велись и давали свои результаты. Правда, пришлось внести в их производство определенные коррективы. Так, бурение скважин во льду снизу исключилось практически сразу – отказали буры, а сама лодка отказалась уходить под лед. Работы по определению мощности ледового покрова пришлось вести традиционно, с поверхности льда, высаживаясь и выгружая нужное оборудование в намеченных точках. Следуя вдоль кромки льдов, «Наутилус» производил замеры глубин, брал пробы грунта, воды (биологический состав, температура, соленость) и другие действия по программе Свердрупа.
Свердруп был отважным мореплавателем и последовательным ученым. Но, пожалуй, пять недель на борту «Наутилуса» навсегда запечатлелось в его жизни как самое яркое и необычное приключение.
Губерт Уилкинс. Подводный летчик
Губерт Уилкинс (1888–1958), американский полярный исследователь, летчик. Многократный участник и организатор арктических и антарктических экспедиций. Совершил ряд полетов над Центральной Арктикой и Западной Антарктидой. Активный участник поисков нашего полярного летчика С.А. Леваневского.
Человек с биографией неутомимого и бесстрашного искателя приключений. Удивительно цельный человек, который мог поставить себе важную задачу и десятилетиями, неустанно ее решать.
Родился в Южной Австралии, в семье фермера. И вот здесь, столкнувшись с беспощадностью природы (жестокие засухи, губившие урожаи и скот), возмечтал стать полярным исследователем, чтобы изучить и заложить научные основы для предсказания погоды на много времени вперед. Он утверждал: «изменить условия погоды нельзя, но можно изучить и предусмотреть меры противодействия ее капризам».
В ранней молодости Уилкинс составил для себя план работ на 40 лет. Первые двадцать он отвел путешествиям и ознакомлению со всеми областями земного шара, приоритетное внимание областям полярным – «там зарождается погода». Следующие двадцать лет – использование приобретенных знаний для организации целой сети метеорологических станций в полярных областях для предсказания погоды.
Свое первое путешествия совершил в 1910 году: Австралия – Индия – Египет – Северная Африка – Италия – Англия. Стал летчиком. Участник экспедиции Шеклтона.
1912–1913 годы – корреспондент и кинооператор на Балканской войне. Вест-Индия: съемки фильма по истории какао. Канадская экспедиция Стефансона: летом на судне вдоль северных берегов Аляски, зимой на собаках по суше. И уже проявил себя исследователем. И надежным спутником. Когда небольшой отряд во главе с В. Стефансоном бесследно затерялся в просторах Аляски и никто не сомневался в его гибели, Уилкинс отправился на поиски, разыскал людей, оказал им помощь и вернул на судно.
Здесь же, в Канаде, вспоминал Уилкинс, бредя за собаками, мечтал о полетах над ледяными полями и о плавании подо льдом, где ничто не мешает судну идти к своей цели.
Но эти мечты прервала и отодвинула Первая мировая война. Летчик-разведчик, отважные полеты, ранения, награды. Австралийский воздушный корпус – перелет из Англии в Австралию. Полет закончился аварией на Кипре.
В одной из экспедиций разработал большую программу устройства и обустройства метеорологических станций в полярных областях и представил ее Королевскому метеорологическому обществу в Лондоне. Программа, предусматривавшая даже широкое использование аэропланов и радиотелеграфа, была признана удачной, но слишком дорогой для реализации.
Губерт Уилкинс. 1926 г.
Уилкинс, как пишет Свердруп, «продолжил вести жизнь, полную приключений». В России и даже в Польше, в Австрии и Турции. В родной Австралии, среди диких племен. Приключения, приключения… И научная работа. С островов Тихого океана он привез уникальную коллекцию животных, птиц и насекомых.
Однако Север звал. Настойчиво и властно. Начались полеты в Арктике. Не спортивные, конечно, а сугубо научные – с измерениями, наблюдениями, выводами, открытиями. С приключениями. Впрочем, полеты на Севере в те годы (двадцатые прошлого века) на тех самолетах (мало приспособленных к арктическим условиям) уже сами по себе были приключениями, из которых выберешься – нет ли, бог весть. Вынужденные посадки вызывались не только погодой, но и несовершенством аэропланов, недостаточностью наработок и опыта полетов в арктических условиях.
Однажды, весной 1927 года, Уилкинс после пятичасового полета совершил посадку для плановых замеров глубины океана. Пробурил скважину во льду, установил прибор; второй пилот тем временем занимался мотором аэроплана. Запустил его, тот поработал немного и заглох.
– Надо лететь, –