Сами они делают все от них зависящее. Первая заповедь антифашиста — сотрудничество со всеми, кто против фашизма, к какой бы партии они ни принадлежали, — каждый хорош, был бы он честен и надежен. Бойцы XI Интернациональной бригады в своем письме отмечают: «В работе конференции участвовало двадцать два делегата, в том числе тринадцать коммунистов и социал-демократов». А вот письмо оттуда, где свирепствует фашистский террор; один из местных руководителей социал-демократов пишет:
«В борьбе против войны и мирового фашизма крайне важно достигнуть единства рабочего класса и всех демократических сил в международном масштабе. Успешная борьба за мир возможна лишь при теснейшем сотрудничестве с Советским Союзом — страной, по адресу которой наша прогнившая система ежедневно извергает потоки злобной лжи», — это он говорит «от имени всех социал-демократов, коммунистов и многих других противников Гитлера». В заключение он еще раз подчеркивает: «Мы заявляем это от имени бывших руководителей областных организаций СПГ и КПГ».
Одна из демократических стран предоставила немецким эмигрантам возможность заниматься политической деятельностью — но нелегальным образом, и тем не менее они действуют сплоченно. «Мы знаем по собственному опыту, что единство коммунистов и социал-демократов выковывалось в труднейших условиях». Еще более ободряюще звучит следующая весть, полученная прямо из Германии:
«Наша коммунистическая группа действует в братском содружестве с группой социал-демократов и несколькими демократически настроенными интеллигентами».
Правда, тут же следует вопрос: «А вы почему так не можете?» Тяжелый вопрос и вместе с тем упрек — заслуженный или не заслуженный. Вы почему так не можете? «Движение Народного фронта внутри страны нуждается в политическом руководстве». — «Комитет должен стать направляющим фактором для политэмиграции». — «Неужели вы допустите…» Нет, мои зарубежные друзья и соотечественники, мы не допустим, чтобы Комитет Народного фронта уклонился от выполнения своего долга. И он непременно его выполнит — как по отношению к вам, так и по отношению к самому себе. Не спешите проклинать Веймар и былое бессилие немецкой демократии. Если бы сегодня, в этот час, встала задача создания нашего народного государства, мы были бы так же готовы ее выполнить, как и вы сами. Ваше политическое представительство перед всем миром действовало бы без промедления и единодушно, в этом я не сомневаюсь.
Если угодно, я отвечу на ваш вопрос, хотя мое объяснение вряд ли будет исчерпывающим. Там, на родине, вера в нашу победу гораздо сильнее, чем здесь — за границей. Я, как и вы, верю, что Гитлер и его режим созрели для падения. Надо хотеть и действовать. Здесь же, за границей, это кажется более сомнительным, чем вам, на родине. Исключений среди сомневающихся сколько хотите, — никто не считает себя единственным. В целом же поведение отдельных государств продолжает оставаться нерешительным: их уверенность в скором падении нацистского режима — и вы с этим согласитесь — ослабевает по мере того, как с его стороны возрастает угроза их собственному существованию. Они хотят предотвратить войну и в то же время пощадить Гитлера. Такая политика непонятна немецким антифашистам, бесхитростным по природе или же воспитавшим в себе простоту и решительность. Но она станет понятной, если ознакомиться с некоторыми идеологическими течениями на Западе, и если с ними… согласиться.
Одним из таких течений является новый антикоммунизм, — не тот, неотесанный, «во имя спасения европейской цивилизации», о котором мы не раз слышали. Антикоммунисты новой породы встречаются и среди людей мыслящих — но мыслящих, к сожалению, недостаточно широко и недостаточно смело. И это отнюдь не только немцы. Есть тут и «бдительные» французские антифашисты. Последние проявляли вначале невероятную активность. Но затем, постепенно, после глубокомысленнейших рассуждений — так сказать, из чувства добросовестности — они пришли, наконец, к выводу, что «быть антифашистом — значит прежде всего быть антикоммунистом». Это можно было бы принять за каламбур, интеллигентскую шутку, — если б ее не изрек со всей серьезностью и типично галльским остроумием один французский мыслитель. Я не собираюсь предостерегать вас против интеллигентов вообще — они нужны вам. Заметьте лишь, что среди них, как и повсюду, есть не только стойкие, но и неустойчивые.
Что касается меня, то я с вами, с теми, кто пишет мне: «Без Советского Союза не может быть мира, не может быть и немецкого народного государства». То же самое я хочу сказать и о Франции — Франции Народного фронта, нашем доблестном друге. Всем сердцем мы хотим надеяться, что Франция, будущая Германия и СССР будут помогать друг другу. Такой тройственный союз обеспечит Европе подлинный мир и безопасность. Так будем же работать ради этой цели. Пусть мои заверения и советы явятся самым скромным вкладом в фонд той помощи, которую вы по праву от нас требуете.
ЕДИНСТВО {245}
Будущее немецкое народное государство будет создано единым рабочим классом. Для трудящихся всех групп и профессий единство рабочего класса явится залогом того, что построение народного государства — вполне реальная цель, для достижения которой имеются необходимые предпосылки.
Трудно преувеличить значение миссии единого рабочего класса. На него возложена ответственность за ход исторических событий. Социалисты и коммунисты должны проникнуться сознанием своей миссии. Кто, как не они, должен принести свободу своему народу? Гитлер вступил на путь, который чреват катастрофами не только для Третьей империи, но и для Германии.
Преисполненные негодованием, с отвращением и страхом смотрят широкие слои немцев на злодеяния этого палача, несущего гибель не только чужим народам, но и своему собственному. Пока еще им не хватает твердой опоры, они еще не готовы к открытой борьбе за свое освобождение. Великий немецкий рабочий класс — самый могучий в Западной Европе. Единство сделает его внутренней опорой всего народа. Увидев сплоченность рабочего класса, народ найдет в себе мужество и решительность, необходимые ему для борьбы.
Задача несложна, она диктуется