Перменэ ненадолго задумался, после чего ткнул пальцем в папирус.
– Примерно здесь, – уверенно сказал он.
Я пригляделся.
– Я так понимаю, мы не так далеко от берега?
– Да. Где-то день пути, может, меньше.
– Отлично, дорогой мой, теперь покажи мне безопасную и тихую бухту на берегу, где мы можем беспрепятственно высадиться.
Он опять ненадолго задумался.
– Вот здесь. Лучше места не будет, и подойти можно к самому берегу – глубина позволяет.
– А тут рядом ромб что обозначает?
– Это совсем новый невольничий рынок, недавно только открылся.
– Тоже подпольный?
– Так и есть. Пронтонам о нем пока неизвестно. Он некрупный.
– Понятно. А вот это что такое?
– Это портовый городишко Куксен. Совсем небольшой.
– А есть тропы, чтобы его обойти?
– Ну, конечно. Вот здесь и вот тут.
Дальше следовали мои вопросы. Это был совсем не праздный интерес. Изучая карту местности, я прорабатывал в голове маршрут, составляя план, каким путем мне лучше добраться до своих и при этом обойти все густонаселенные города и поселки.
Перменэ не запинался, отвечал толково и быстро. Я бы даже сказал, с легкой, тонкой ноткой подобострастия. В конце, понимая, что он почти полностью утолил мое любопытство, даже начал лебезить, пару раз назвав меня «господин Сталексий». Какое интересное преображение – вчера еще был рабом, сегодня уже господин. А казалось бы, что поменялось?
– Ладно, проложи маршрут до той безопасной бухты и объясни рулевому, куда курс держать. Да, и ради бога не напутай там чего-нибудь, а то тобой вплотную займется Алтона. Глазом моргнуть не успеешь – и ты уже кастрат. У нее, я так понимаю, давно по твою душу руки чешутся, – погрозил я ему пальчиком.
– Да что вы, господин Сталексий. Как можно напутать? Я опытный мореплаватель. Все сделаем как надо, вам не стоит беспокоиться, – продолжал заискивать Перменэ.
Алтона смотрела на него как на мерзкую жабу – с нескрываемым отвращением. Когда Перменэ закончил, я приказал его увести, а всех освобожденных построить на палубе.
– Зачем? – спросил Торсий.
– Речь держать буду, – гордо выпятив грудь, ответил я.
И вот они передо мной – бывшие рабы, широко расставив ноги, стоят в шеренгу по двое, изможденные и усталые, но глаза горят, морской ветер шумно треплет парус, гулко стукаясь о борт, плещутся набегающие волны. Галера, покачиваясь, идет правым галсом туда, куда нам нужно.
– Братья, – начал я пафосно и громко, стараясь перекричать ветер и рокот волн, – сегодня произошло великое событие – вы наконец стали свободными. Пройдет совсем немного времени – и мы ступим на землю. Каждому из вас полагается определенная сумма в круштернах, так сказать, компенсация за ваш рабский труд – это из запасов кровососа Гоздия. Все деньги будут поделены поровну. И вы можете отправляться куда захотите, начав новую жизнь.
Я закончил. Тишина. Ничего, кроме шума волн, трещащей от натуги мачты, рвущего парус ветра, ничего более. Я понимаю, что победных звуков, литавр, претворяющего аккорды бравурного марша здесь не услышишь – неоткуда взяться музыкальным инструментам, но, на мой взгляд, раскатистое «ура» или многоголосое «виват» здесь очень подошло бы – момент-то подходящий. Ну, хорошо, если не это, то на крайняк аплодисменты от благодарных бывших заключенных, кстати, освобожденных не без моего скромного участия, переходящие в бурные овации. Меня даже можно долго не качать на руках, подбрасывая вверх, я человек не особо тщеславный. Но всего этого нет. Тишина и все, лишь пристально-пытливые взгляды, упертые в меня. Я, как будто ища поддержки, обернувшись, посмотрел на Алтону с Юкианом. Тот же молчаливо-пытливый взгляд, что и у остальных. Они, наверно, не поняли, что я им только что сказал? Возможно, я от полноты охвативших меня чувств не на юпинянском изъяснялся? Прокашлялся и уже менее уверенно повторил:
– Братья, вы меня поняли? По прибытию на берег ступайте куда хотите.
– А с этим что делать? – крикнул один из весловых, указав на клеймо раба на своей шее.
И тут заговорили все разом:
– Любой встречный пронтон нас арестует и либо отправит опять на галеру, либо казнит.
Неожиданно Торсий взял слово:
– Тихо!! – закричал он. Все замолчали. – У нас там нет будущего, – обратился он ко мне, показывая рукой в сторону берега. – Мы хотим, Сталексий, чтобы ты отвел нас в ту страну, о которой ты рассказывал, где люди живут по законам божьим. Мы тоже так хотим жить.
– Верно, – послышалось со всех сторон. – Правильно Торсий говорит. Отведи нас, Сталексий. Мы тоже хотим так жить.
Я опять обернулся к Алтоне с Юкианом.
– Они правы, – покачал головой Юкиан.
– Что касается меня, – хмуро сказала Алтона, – ты же знаешь, мне некуда возвращаться, у меня нет больше семьи. Поэтому я тоже туда хочу.
Вот это номер. Такого поворота я не ожидал. Ну и что теперь делать? Бросить на произвол судьбы этих людей, поверивших моим россказням о том, что где-то в мире есть добро и каждый человек может жить по-человечески, мотивируя это тем, что мне надо бороться со вселенским злом? Бред. Эти люди, мало видевшие в своей жизни хоть что-то хорошее, в полной мере пострадали от того самого вселенского зла, которое я собрался искоренять. Они наелись, им по самое «не могу» – до самых гланд, до блевотины ощутили на себе все прелести мракобесия и несправедливости. А ведь таких здесь, на Юпинии, миллионы. Миллионы несчастных, угнетенных, затравленных, обездоленных. Сколько они еще должны терпеть? Они что, чем-то хуже? Второсортнее? Что я должен им сказать? Потерпите еще, а вот когда я и мои друзья расправимся с плохими ребятами, загнав всех бяк под плинтус, то тогда и за обустройство вашего мира и ваших жизней возьмемся? И тут меня осенило. А почему бы и нет? Почему не попробовать? Прибыв сюда и увидев, какой кошмар вокруг творится, первое, что решил для себя, – на этой планете надо что-то менять. Вот мне и карты в руки. Ведь если мне удастся изменить жизнь людей на Юпинии к лучшему, научить их жить, взяв за основу те десять заповедей, что наказал нам Создатель, это ли не будет пусть маленький, но удар по Великому Уравнителю и всей его Империи зла? Ведь, возможно, сегодня здесь, а завтра там, шаг за шагом во всей Вселенной восторжествует свет, побеждая тьму на