Между прочим, такой цели не было, все получилось случайно. Половина данных, переданных мне адмиралом, относилась к добровольцам на борту «Виа Ферраты». Это биографии заключенных в общем доступе – считается, что так безопасней, хотя как по мне, мера спорная и плодящая вражду. А вот данные по законопослушным гражданам были отлично засекречены и попросту не выведены в станционную сеть. Теперь же я знал все – вплоть до полного жизнеописания высшего руководства, представленного Еленой и ее помощниками.
Второй набор данных оказался еще интересней, ценнее, но и сложнее. Поэтому я решил сначала разобраться с биографиями – и не прогадал.
В истории Елены Согард я не нашел для себя ничего нового. Я знал про то, что сделали с ее семьей, и знал, как она отомстила. Не осуждаю.
А вот с Лилли Хетланд все оказалось чертовски любопытно… У милой, робкой, неуверенной Лилли, вроде как очень похожей на бесполезную, мир праху ее, Фиону Тамминен, за очаровательной улыбкой скрывались акульи челюсти. Впрочем, нельзя сказать, что я действительно считал всех без исключения женщин-офицеров бесполезными милахами, просто за Лилли я толком и не наблюдал.
Как оказалось, зря. На «Виа Феррату» она пришла добровольно – но, если бы она не проявила такой энтузиазм, вполне могла оказаться перед трибуналом. А все дело в том, что до экспедиции Лилли возглавляла военный корпус в одной из колоний. Причем правила она хоть и маленькой, а жесткой рукой: там что ни день – то побоище, то расстрел, то подозрительные массовые смерти якобы от естественных причин. Насколько я понял, колония занималась в основном добычей полезных ископаемых, причем на опасных шахтах. Владельцам этих шахт хотелось получить побольше, простым шахтерам – дожить хотя бы до заслуженного вознаграждения.
Лилли полагалось быть нейтральной, но дальнейшие события показали, кто подкидывал девочке конфетку в кармашек. Стоило только шахтерам пискнуть о том, что им не очень-то нравится голодать, дышать ядовитыми парами или получать камнем по голове, как там тут же начинались какие-то беды. Например, преступников обнаруживали и случайно убивали при задержании или болезнь выкашивала человек по двадцать-тридцать за раз… Чаще всего болезнь. Естественные причины. Здоровых шахтеров не бывает, все ведь знают, поэтому в цивилизованных колониях под землю спускаются только роботы!
Наживалась на этом Лилли хорошо и долго, но все же настал момент, когда кое на чьем рыльце скопилось столько пуха, что уже и не скроешь. Грянула проверка. Доказать убийства не удалось, многие тела к тому моменту были уничтожены, причина смерти осталась лишь в документах. Но и во флоте не дурачки служат, правду поняли все. Лилли дали выбор: либо стать подозреваемой в серьезном расследовании со смертной казнью в качестве финального приза, либо рискнуть жизнью на экспедиции в Сектор Фобос. Она предсказуемо выбрала тот вариант, который отнимал меньше лет и предоставлял каюту покомфортней.
Но важно в ее истории даже не это, а то, как ловко она подделывала медицинские отчеты. Считается, что взломать именно врачебный сканер очень сложно. Только я вот что скажу: взломать либо можно, либо нет. Если можно, сложность не имеет значения, умелец всегда найдется.
Думаю, со своей доходной колонии Лилли улетела не только с плохим настроением, но и с кодами взлома медицинских сканеров. На «Виа Феррате» она на некоторое время затаилась, пригляделась к тому, что происходит и чего она может добиться. Когда Лилли осознала, что ей не нравятся многие решения адмирала, ну, вроде нежелания скармливать меня Барреттам, она положила глаз и прочие части тела на адмиральское кресло.
С такими кодами, как у нее, несложно было написать программу для сканера, которая рисовала на экране опухоли каждый раз, когда вводился личный номер Елены Согард. Так что в роли Лилли, бросившейся изображать подругу адмирала особенно активно, я даже не сомневался. Оставалось лишь определить, кем стал в этой истории Овуор Окомо. Сообщником? Противником? Жертвой?
За ответами я, понятное дело, полез в засекреченный файл. Овуору шестьдесят лет, на «Виа Феррату» он пришел уже со званием вице-адмирала. То есть, великолепный, далекий от пенсии возраст, состоявшаяся карьера, отличные перспективы… На кой ему этот Сектор Фобос? Явно же хватает какой-нибудь пакости в шкафу!
Убедившись, что я угадал, я не удивился. Он возглавлял службу безопасности в лагере для беженцев. Это такая малоприятная штука, где толпы несчастных людей ждут возможности обрести новый дом. В лагерь прибывают из менее развитых колоний, бегут с пиратских кораблей, туда же подбрасывают наркоманов, якобы излечившихся – а по факту просто прошедших программу реабилитации за федеральный счет во имя положительной статистики. Правозащитники любят использовать для определения такой публики слово «народ». Я предпочитаю «шваль». Те, кто поприличней, – по большей части трезвый и с хоть каким-то образованием, – в лагере не задерживается, остальные живут месяцами, а то и годами. Ну а поскольку мое определение к реальности ближе, чем определение правозащитников, военная служба безопасности там остро необходима.
И ведь Овуор оказался честным воякой! Понятно, что в отчетах чаще хвалят, чем ругают. Но я умею читать между строк, чувствовалось, что он, в отличие от той же Лилли, полномочиями не злоупотреблял и за деньгами не гнался.
Ему просто не повезло: очередная партия беженцев-нелегалов, отнятая у пиратов, оказалась носителями какой-то на редкость опасной фигни. Бывает так, что болезнь, изначально тяжелая, в условиях космоса развивается в предельно смертоносный штамм, и тут как раз был такой случай. Заражение произошло молниеносно, люди умирали так быстро, что их не успевали хоронить. Ситуация выходила из-под контроля слишком стремительно, и Овуору приказали просто «зачистить территорию». За такими невинными формулировками обычно скрывается позволение на массовую казнь.
Он это сделал. Не думаю, что ему было легко, что он решился сразу… но все эти душевные терзания в отчетах не отражаются, там сохраняется только результат. О том, что представлял собой Овуор Окомо на самом деле, можно было судить по его дальнейшим действиям.
Как и после любой мутной истории с участием высшего руководства, его не наказали и даже наградили какой-то там медалькой. Но Овуор был из традиционной африканской общины, где мнение соседей и прочих знакомых ценится чуть ли не как свое собственное. Он устроил ритуал публичной просьбы о прощении и подал прошение о переводе на предельно опасную миссию. Начальство эти пляски с национальными традициями не оценило и швырнуло его на «Виа Феррату».
Что мы имеем в сухом остатке? Жадную беспринципную тетку, мечтающую о власти, и дисциплинированного, но совестливого вояку. Кем они могут