Меня, впитавшую гуманизм с детства, такое положение дел совсем не радовало, но и желания вмешиваться в устоявшиеся процессы чужого мира совершенно не возникало. Главное – самой не угодить в рабство, а то буду постоянно битая. Из меня выйдет отвратительная рабыня.
Наили замолчала, с ее губ сорвался тяжелый выдох. Видимо, вспомнила свою жизнь на севере. Пока старушка задумалась, я решила подключиться к ее мыслям. А вдруг получится? Я расслабилась, очистила свое сознание и постаралась проникнуть в разум Наи. Минута, две. Пустота.
– Чего ты жмуришься? – донесся до меня старушечий голос.
Смутившись, я мотнула головой и отвернулась. С ней не работает. Повисло недолгое молчание, и я непроизвольно почесала через одежду печать на груди.
– Наи, – привлекла я внимание старушки, задумчиво крутившей в пальцах тонкий стебелек, – откуда берутся печати Кималана, как у твоей внучки, если он заперт? Зачем они?
– Так дух подает знак, что еще жив. Но в последнее время помеченных людей не встречали. Это редкость.
Старушка замолкла и отвернула голову, делая вид, что перебирает в корзинке травы. Я не стала к ней лезть. Пусть сглотнет слезы. Прислушалась к себе – в моей груди не нашлось ни капли сострадания. Ну хоть крошечная... Нет. Моя пустая душа-оболочка хранила лишь память о теплых человеческих чувствах, но внутри ничего.
От неприятных мыслей отвлекла Наили, сказав:
– Кое-что вспомнила. Ходит слух, что печать Кималана может показать дорогу к его тюрьме. Я точно не знаю. У кадиза ведь есть печать?
Вопрос был неожиданный, и я изумленно застыла. Сказать, что не знаю? Не поверит. Даами же. Сказать, что печати нет? Запаникует старушка. Тогда как кадиз найдет путь? Кстати, интересный вопрос.
– Наи, я не скажу. Это не мой секрет, – наконец нашлась я и тут же перевела тему. – Что будет, когда Кималана освободят?
– Никто не знает. Но все надеются, что граница с забытых земель падет.
– Что за граница? – удивилась я.
На меня смотрели изумленные глаза травницы. Неужели я упустила из виду нечто важное?!
– Милая моя, ты с горы упала? Мы все тут заперты. В забытые земли можно только войти, но не выйти. Не знала?
Вот же! Как я могла упустить столь важный момент? Хорошо же я разведала информацию о новом мире! Тут же постаралась исправить свою оплошность и со всей страстью допросила Наи.
После услышанного у меня появился дополнительный стимул помочь Грэгу. Я не хочу на всю оставшуюся жизнь застрять в этой пыльной степи!
Попрощавшись со своей учительницей, я направилась к кармыку. Сегодня я так устала, что готова была уснуть на ходу. Поэтому едва не упустила момент, когда ушасто-клыкастое чудо попыталось следом за мной проскочить в шатер.
– Стоять! – рявкнула я, позабыв о том, что меня могут покусать за резкий тон.
Но животинка замерла и глянула таким просящим и обиженным взглядом, что, будь у меня душа, я бы точно уступила. Но… Сюрприз, блохастый! Тебе не повезло. Ночуешь под телегой. Потеснив расстроенную псину, я прошла внутрь и крепко закрыла кармык.
***
Следующая неделя выдалась суматошной. Смешалось все: люди, кони… тоги, крили и, ох, эти дзаки. Не ладятся у меня отношения со слюнявыми псинами, хоть как их назови. Никогда собак не любила. Вот кошки – другое дело. Не видно, не слышно, а самое главное – не раздражают мой нос.
Он и так всю неделю страдал от вони, пока тогов и крилей не отвели подальше от лагеря и не разбили на группы. Их разделяли глубокие рвы, чтобы животные не смешивались.
С удивлением узнала, что тоги впадают в спячку в период беременности. Часть из них уже готовили к длительному сну. Работой занимались женщины, обтирая и причесывая животных. Предлагать свою помощь не стала, так как Грэг наконец-то принес гончарный круг.
Несколько дней я привыкала к инструменту и искала подходящие материалы. Еще пару дней обучала юных девчушек новому мастерству. Все же женщины – создания любопытные, и вскоре около нас начала останавливаться то одна, то другая. Я пользовалась моментом: болтала и узнавала последние новости дакриша.
Стало известно, как много и каких заключалось союзов, сколько было разводов, скандалов и рождения малышей. Однако больше всего народ волновало, зачем дакриш прибыл к самым границам забытых земель. Условия здесь не лучшие, забот всем только прибавилось. Последнее обсуждалось с неохотой. Дел предстояло много: переработать собранные в пути дары природы, заготовить мясо, высушить шкуры, наплести новых ниток и тканей. Несмотря на количество работы, чувствовалось и облегчение: радовала передышка от дороги. Все устали от быстрого темпа.
Посмотреть на новинку из моего мира в первый же день пришел и жрец. Он молчал, но с интересом наблюдал, как глина в моих руках приобретает форму. Не стала терять времени и решила узнать у него про местную фауну.
– Арлакан, ты не знаешь, почему ваши животные похожи на тех, что в моем мире, но больно уж странные. Словно мозаику неверно собрали.
Жрец попросил описать нескольких земных зверей. С удовольствием это сделала, даже ностальгия нахлынула. Когда закончила, Арлакан почесал гладко выбритый подбородок.
– Точно не знаю, но слышал, что у творцов есть огромный котел всякого добра для миров. Что вытащили оттуда, то и соединили.
Я была близка в своих предположениях о пазлах. Непроизвольно хмыкнула и потянулась к чашке с водой, но в следующим миг меня скрутило, и я рухнула на землю.
Удивленно уставилась на сапоги жреца, не понимая, как так вышло. Грудь стянуло в тугой узел, воздуха не хватало, перед глазами поплыло. Опять. Не обращая внимания на мужчину, я свернулась в калачик и стала ждать, когда закончится приступ.
Арлакан присел передо мной на колени и начал делать загадочные пассы руками. Казалось, он ловит юркую птичку. Его ладони встретились, и он с силой зажал в них невидимое нечто. Лицо жреца скривилось от усилий. Что он делает?
– Какая колючая, – недовольно пробормотал он и резко ударил меня в грудь руками.
Я громко застонала от нахлынувшей боли и попыталась отстраниться, но Арлакан держал крепко.
– Не дергайся! Попробую привязать.
Пытка длилась недолго, и вскоре мне