В итоге Федо-Рой решил закрыть глаза на эту мелкую шалость. Пускай бокаты провернут данную авантюру, думая что жуки ничего не заметили.
Запив последний глоток твёрдой пищи водой, старый мужчина поднялся, взял одну тарелку и наложил на неё пяток яблок. Вместе с фруктами на деревянном блюде, он направился к выходу.
Человеку захотелось подыграть хитрому пленнику. Он направил на досмотр заключённого одного слизевика, чтобы тот сделал вид будто проверяет в тарелке наличие запрещённых продуктов. Заметив надвигающегося надсмотрщика, пожилой контрабандист явно занервничал и задрожал пуще обычного. Лазутчик из Халимы был паршивый. Пока огромная клешня перебирала округлые плоды, старик взволнованно крутил головой и отводил взгляд.
«Так, достаточно, а то ещё до приступа его доведём…» — одёрнул себя разум Роя, переживая за здоровье потрёпанного жизнью старца.
Войдя в комнату ампутанта, учитель негромко заговорил с ним, обошёл отжимающегося от пола сородича и поставил тарелку на стол. Миару доделал упражнение и только тогда поднялся посредствам костылей. Халима помог ему, подхватив соседа под руку. Стоя по центру помещения, бокаты заговорили между собой. По переменчивому выражению на лице инвалида, Фёдор понял, что прямо сейчас дедок повествует ему о своём коварном, но благом умысле.
Бывший ловчий сперва принялся отвечать собрату шёпотом. Но потом, когда Халима его поправил, заговорил громко. Даже слишком. В речи Миару угадывались напускные эмоции, должные заставить насекомых думать, что ничего подозрительного не происходит.
«Ха-ха! Конспираторы хреновы! Да я по запаху ощущаю, что в этой комнате больше жареного мяса, чем должно быть!» — подумала королева.
В конце-концов, в ходе диалога старый пленник облокотился на стол, затем выронил контрабанду на тарелку и тут же обложил её сверху яблоками. От ближайших гусениц он закрыл всё это действо своим телом. У сидящего на табурете столяра аж глазки забегали и заблестели. В целом, наблюдать за сим представлением было потешно. Но ежели из-за таких передачек эффективность труда у Миару спадёт, придётся пресечь нелегальное подкармливание. Всё же не стоило забывать зачем они все здесь собрались.
Халима вернулся в свою комнату и прилёг на гамак. Плотный перекус в животе отягощал его организм.
Одноногий жуколов ополоснулся и протёрся тряпкой после тренировки. Затем съел официально выделенные ему порции мяса и мёда. После этого гуманоид взял яблоко из принесённой стариком тарелки и вместе с ним, нижними пальцами прихватил мясной ломоть. Дальше инвалид припрятал запрещёнку под растёгнутый жиппон, сделав вид, что он почесал рукой грудь.
Доев фрукт, Миару что-то сказал сам себе и переместился на лежанку из слизи. На ней он отвернулся к стене и под прикрытием собственной спины принялся тихонечко уплетать шашлык.
«Уже двадцать раз спалились, но ладно…» — подумал Фёдор.
В локацию с разведённым костром прибыла капсула со специально отобранными кавалками креветок. Вскрыв её, осы вынули куски панцирей с мясистой сочной плотью внутри. Повару хотелось задействовать в варке бульона минимум потрохов и прочих, не слишком съедобных фрагментов. Прислужницы отделили всю мякотку от хитиновых тканей и забросили её в кипящую воду. Пока суповой набор варился, жуки почистили и нарезали кубиками овощи, а также покрошили зелень.
После завтрака пленники вновь встретились в маленькой комнате и долго о чём-то говорили. Стоило к ним подойти слизевику с указкой, как они сами поднялись и потопали в учебный кабинет. За своим столом инвалид продолжил работу над фигуркой, которую он не успел доделать вчера. А вот Халима, внезапно, получил от надсмотрщика призыв развернуться и посмотреть на другую настенную таблицу. Там слон с прутиком в клешне акцентировал внимание деда на новом иероглифе, который был добавлен в дополнение к человеческому алфавиту. Математический символ сложения или же плюс, появился через одну клеточку от последней буквы.
Чтобы упростить дальнейшее изучение записи бокатианских чисел, Фёдор решил научить инопланетянина земной математике. Сделать так будет уж явно проще, чем выкладывать на постамент одну за другой тысячи монет.
Ассистент внёс в таблицу римскую двойку, затем начертил плюс, а потом ещё одну двойку. Дальше, вместо знака равно, парень предпочёл изобразить стрелочку, дабы уменьшить путаницу, которая могла возникнуть из-за графических особенностей бокатского письма. В качестве результата перерожденец записал бокатинаскую четвёрку или же римскую пятёрку.
«Два плюс два, равно одна ладонь…» — подумал коллективный разум, выводя символ из слизи.
Халима встал со стула и с задумчивым видом подошёл поближе к стене. Тем временем, человек продолжал вносить в таблицу всё больше и больше примеров, чтобы до старика быстрее дошёл демонстрируемый принцип.
«Три плюс три, равно римская семь… Четыре плюс четыре, равно икс… Два икса плюс два икса, равно восьмиконечный крест… Восьмиконечный крест плюс восьмиконечный крест, равно восьмиконечный крест обведёный кругом. Восьмиконечный крест обведёный кругом плюс восьмиконечный крест обведёный кругом, равно бокатианские „двести“ или человеческие сто двадцать восемь. Получается, чтобы узнать новый символ мне нужно шестьдесят четыре умножить на четыре и получить бокатианские „пятсот“. » — мысленно проговаривал Фёдор.
Последней записью в таблице на человеческой стороне стало сложение четырёх бокатианских сотен, равных шестидесяти четырём в десятичной системе. Клеточку справа от стрелочки, где следовало дать ответ, перерожденец оставил пустой. Налепив крайнюю веточку в мозайке жук-помощник отошёл в сторону. Теперь дело было за учителем. Управляющее сознание не сомневалось, что башковитый бокат всё правильно поймёт. Просто нужно дать ему время.
Спустя две минуты разглядывания жучьих надписей, дедок пошагал обратно за свой стол. На горизонтальной алюминиевой поверхности пожилой гуманоид выложил из деталек математическое уравнение. Вот только в качестве знаков операций он использовал иероглифы из родного языка. Вместо плюса бокаты писали треугольник, а знак равенства у них выглядел как три горизонтальные параллельные линии. Чтобы наверняка донести свою мысль, инопланетный учёный тоже изобразил несколько примеров.
Мыслительный центр решил, так уж и быть, использовать для дальнейшего взаимодействия знаки из бокатианской науки. Пускай Халиме будет привычней, лишь бы давал достоверную информацию.
И так, чтобы получить новый символ обозначающий бокатианские пятсот (численный эквивалент двухсот пятидесяти