– Человеческую? А ты, не человек?
– Я Кикимора, – просто ответила девочка.
– Настоящая? – от наступившей определённости, страх у мальчика прошёл, стало интересно.
– Нет, чучелко соломенное! – обиделась девочка. – Ты что, совсем меня не боишься?
– Не-а, не боюсь, – мотнул головой Ламех, – а ты и людей кушаешь, – подобрал он наименее обидное, по его мнению, слово.
Кикиморка всё-таки обиделась:
– Больно надо, лопать вас с вашими кишками и какашками.
– Ну почему сразу, с какашками? – не понял мальчик.
– А как?
– Ну, не знаю, котлеты, например, или колбаса, – Ламех пододвинул второй стул и сел рядом с девочкой.
– Ты не пробовал книгу поваренную писать для людоедов? Нет? Попробуй. У тебя получится, – Агнешка надула губки и отвернулась.
– Да не дуйся ты, – мальчик дружески толкнул Кикиморку в плечо. Вернее, он хотел толкнуть, но кулак встретился с пустотой, а тело Ламеха, подхваченное неведомой силой, продолжило траекторию кулака, сделало пол оборота в воздухе и спиной врезалось в книжный шкаф. На голову упало несколько книг и свитков.
Кикимора вскочила со стула, ощерила рот, полный мелких острых зубов и злобно зашипела. Пострадавший укоризненно пробормотал:
– Ну, ты и дикая!
– Сам ты дикий! Мало того, что кикимору не испугался, ещё и тронуть пытаешься.
– А чего мне бояться? Ты сама пришла, говоришь, что я тебе нравлюсь. Ты тоже мне нравишься, – Ламех выбрался из-под книг и подошёл к девочке, – значит мы друзья, а друзья иногда прикасаются друг к другу. По-дружески.
Мальчик взял девочку за плечи. Агнешка сначала слабо дёрнулась, но Ламех не отпустил. Кикимора посмотрела прямо в лицо ученику мага. Так как разница в росте составляла полторы головы, взгляд получился снизу вверх. Прошла целая вечность. Наконец, лицо девочки озарила улыбка. Лучезарная улыбка счастливого ребёнка. Она спросила с лёгким недоверием:
– А мы что, уже друзья? Кикиморы же всем гадости делают, неприятности устраивают. Как ты сможешь со мной дружить?
– Ну, мне ты ещё гадостей никаких не делала, – Ламех усадил Агнешку на стул, потом посмотрел на упавшие из шкафа книги, – это не считается, я сам спровоцировал. А зачем вы вообще нехорошие дела творите?
– Кикиморы питаются человеческими чувствами: страхом, горем, злобой, – лекторским тоном начала Агнешка, – выберут дом, в котором домового обидели, и он ушёл, или не завёлся вообще, и гадости делают. И начинаются у людей ссоры, инструмент всякий ломается, скотина болеет. Они злятся, а мы этой злобой питаемся.
– А радостью вы питаться не можете?
– Можем и радостью, только чаще этим домовые занимаются. Плохие чувства вызвать легче. Человек от жизни чаще плохого ждёт. Даже приговор у них, то есть у вас, есть: « Надейся на лучшее, но готовься к худшему». Самые ленивые кикиморы селятся не в домах, а на болотах, рядом с хожими тропинками. Там даже делать ничего не нужно, причешешься поужаснее, зубы покажешь, завоешь, как медведь, хвостом в капкан попавший, а всё остальное уже фантазия человеку дорисует. Так и рождаются сказки, что заманиваем, кушаем, топим. Ну, укусить могут некоторые, для эффекта. Но это противно, люди грязные, потом рот не отполощешь.
– Нет у него хвоста, – вставил Ламех замечание в монолог Агнешки.
– У кого нет хвоста? – не поняла Кикиморка.
– У медведя хвоста нет, чтобы в капкан попасть.
Девочка задумалась, потом уверенно сказала:
– Есть, но маленький. Не перебивай!
– А как медведь таким маленьким хвостом в капкан попадёт? – не унимался любознательный мальчик.
– Ну, если сядет.
– Зачем?
– Отстань со своим медведем! Если не интересно, не слушай.
– Интересно, продолжай. Только медведь не мой, а твой. Ты про него первая сказала! – продолжал спорить Ламех. – Скажи, а почему все домовые – мужчины, а кикиморы – женщины?
– И ты туда же! Всё зло от баб! Да просто у людей мысли такие: если хорошее дело делает – мужик, пакости творит, значит – баба. А у домовых жёны есть. И кикиморы тоже мужиками бывают. Даже лягушки в одиночку детей не родят. Мы тоже добро творить можем, но пакости, как-то привычнее. Издревле повелось. Наследственность плохая.
– Как говорит мой отец: «Плохая наследственность, это когда тебя не упомянули в завещании», – подражая голосу Авраама неумело пробасил Ламех, и дети рассмеялись шутке.
– А ты знаешь, что он тебе не настоящий отец?
Мальчик проигнорировал это высказывание, подошёл к одному из шкафов. Шкаф отличался от других: в нём не было книг, зато были дверцы. Открыв одну из них, Ламех достал блюдо с вымоченными в меду, а потом засушенными кусочками фруктов. Мальчик стал накалывать лакомство на специальную заточенную палочку и отправлять их в рот. При этом он украдкой поглядывал на реакцию Агнешки.
– Отец говорит, что сладости полезны для работы мозга, – со значением провозгласил ученик мага и, увидев страдальческое выражение на лице девочки прямо спросил, – ты специально сказала, что человеческую еду не ешь, чтобы ошарашить своим нечеловеческим происхождением?
Агнешка промямлила:
– Ну… я немножечко мёд люблю очень сильно….и другие сладости…
Ламех подвинул блюдо поближе к кикиморе и протянул вторую палочку:
– Лопай!
Палочку девочка проигнорировала, схватила фрукты обеими руками и набила полный рот. Ламех в первый раз в жизни увидел улыбку от уха до уха у жующего человека с полным до надутия щёк ртом. Он съязвил:
– Скоро окажется, что ты и людей покушиваешь.
Девочка не ответила, не чем было, рот занят, но больно ткнула маленьким кулачком в грудь шутника. Когда сладости исчезли, а Агнешка блаженно откинулась на спинку стула, Ламех спросил:
– Чем занимаешься в свободное время?
– Я прясть люблю. И вышивать. Только у меня не очень получается, – девочка стыдливо придвинулась к столу, чтобы скрыть вышивку на подоле платья.
– Ничего так сразу хорошо не получается, – ободрил Кикиморку Ламех, – я то знаю, меня отец стольким наукам пытается научить. А ты в этом доме живёшь?
С лица кикиморы слетело блаженное выражение:
– Да ты что?! Человек, которого ты отцом кличешь, страшный колдун! Чародей не нашего волшебства, не местного.
– Ага, он говорил, что в Египте учился, у тамошнего мага Абрамелина, – вставил Ламех.
– Если он – твой отец, почему держит сына в доме? Почему ты с друзьями не гуляешь? Или тебя как гуся для печёночного паштета откармливают? И с девушками, небось, не знаешь, что делать нужно!
– Не правда! – возмутился Ламех. – Друзей у меня нет, потому что мне со сверстниками не интересно. Зато мы ездим ко всяким влиятельным людям. Мне учителей отец нанимает. Фехтованием занимаюсь, борьбой. Ещё я науки разные изучаю, – мальчик сделал паузу, как бы не решаясь, продолжать или нет, всё же продолжил, – и девушку мне отец уже два раза приводил. Она показывала,