— Не зря же говорят, что: «Ташкент — город хлебный», и это касается не только узбекских лепешек. — Пошутил Валентин Хикматович. К сожалению его шутка, дошла до меня, несколько поздновато.
Вообще, я довольно быстро влился в этот семейный коллектив, и вскоре мы общались уже как давние и хорошие знакомые. Я рассказывал о Дальнем Востоке, местах, где побывал как в прошлой, так и в этой жизни, не называя дат, но все же стараясь придерживаться некой хронологии, чтобы не запутаться во времени, и не выглядеть пустобрехом. Однажды, перед походом в вагон-ресторан, куда мы, чаще всего ходили по очереди, (Вначале я, а после семья Рахимовых, чтобы не оставлять наши вещи без присмотра) отправляясь в вагон ресторан, взял необходимую для оплаты сумму, а бумажник, со всеми своими документами, оставил на собственной постели, бросив его под подушку.
Так, без какой-либо задней мысли, просто для того, чтобы не тащить все это через четыре вагона, добираясь до ресторана. А вернувшись после обеда назад, вдруг понял, что мало того, что бумажник лежит не совсем так, как я его положил, так еще и мои документы, похоже были тщательно изучены и сложены почти в том же порядке, что были и до этого момента. Вначале, я не придал этому значения, решил, что может сам ошибся, и никто ничего не трогал. В принципе, ничего ведь не украли, но после стал замечать некоторые оговорки касающиеся того, что мою подноготную здесь уже изучили, взвесили, и определили все за, и против.
С другой стороны, кто его знает, кто я такой, а тут еще девочка крутится рядом, глаз да глаз нужен. В общем лучше перестраховаться, вдруг какой проходимец, в одном с ними купе. И похоже мои бумаги их несколько успокоили, во всяком случае с этого момента, на наши с Ирочкой отношения, смотрели уже несколько иначе. Даже позволили ходить в вагон-ресторан вдвоем, хотя и всегда возвращали мне сумму, потраченную на девочку. Теперь на обед, отправлялись вначале родители, а после уже мы с Ирочкой.
Одним словом, «доверия», если можно так выразиться, внешне стало несколько больше. А нам, особенно Ирочке, это было только на руку. Может первое время она и несколько скромничала, но после, вела себя вполне «по-дружески». В общем, до секса пока не дошло, хотя явно напрашивалось, но пока родители принимали пищу, мне хватало времени, чтобы, закрывшись в купе, исследовать все закоулки тела, моей подружки и вволю нацеловаться. В общем-то учитывая третий день знакомства, и этого было предостаточно. Потом, ближе к возвращению родителей, Иришка срочно бежала в туалетную комнату, где холодной водой приводила себя в порядок, а после пристраивалась в коридоре, у открытой форточки, встречая родителей именно там, всем своим видом, как бы показывая, что ничего предосудительного не совершалось в их отсутствие. Еще и деланно возмущаясь.
— Что вы так долго, я уже изголодалась тут вся!
Уж не знаю, подозревала ли ее мамаша, о чем-то предосудительном или нет, но пока все это сходило нам с рук. По приезду в Ташкент, мне было предложено гостеприимство. То есть пока я определюсь с дальнейшими планами, могу остановиться у них на постой. И хотя честно говоря я был рад этому, но некоторое время, пытался приводить доводы о том, что я совершенно чужой человек, мне это неудобно и тому подобное. Но в итоге, все же согласился.
У четы Рахимовых оказался довольно приличный собственный дом, расположенный, как здесь говорили в Старом Городе. То есть этим подчеркивалось то, что семья уже не один год живет в Ташкенте, и относится к старожилам. Здесь это считалось почетным и престижным. Да и дома, как я узнал, расположенные здесь, были очень дорогими. Например, по словам девочки, их особняк, с десятью сотками приусадебного участка, отдельно стоящей летней кухней с верандой, где я сейчас и квартировал, огороженный глиняным забором — дувалом, при желании можно смело продать тысяч за сорок, а если чуть поторговаться и не особенно торопиться, то и за пятьдесят тысяч рублей. Кроме дома, с шикарной, но несколько аляповатой, как мне показалось отделкой, в чисто узбекском стиле, у главы семейства имелся и автомобиль. Правда, как мне показалось несколько не подходящий к должности декана факультета, но Валентин Хикматович, увидев мой скептический взгляд, сказал, что когда он покупал этот, как он выразился — «еврейский броневичок», то был простым, можно сказать начинающим, преподавателем. То есть ЗАЗ-965 был ему как раз по должности и возможностям. Сейчас он разумеется из него вырос, но ждет, когда подойдет его очередь на ВАЗ-2103, и тогда купит новую машину, а это возможно отдаст дочери или сыну, когда тот вернется из училища.
Оказалось, что Ирочка не единственный ребенок в семье. Есть еще и сын Сережа. Я как-то не акцентировал на это внимания, но увидев на моем лице удивление, мне напомнили о том, что все члены семьи были названы сразу. Сережа, а точнее Сергей Валентинович, был моим ровесником, и сейчас находился на казарменном положении, проходя обучение в Саратовском Пожарно-Техническом училище МВД СССР. На мой вопрос, почему он выбрал именно этот путь, оказалось, что в школе он увлекся Пожарно-прикладным спортом, и даже добился кое-каких результатов, вот и решил пойти в училище.
— Мы не возражали. Мой троюродный брат, обещал обеспечить Сергею, достойную карьеру, а что еще нужно для нормальной жизни? Брат? Он майор и занимает должность начальника оперативного штаба пожаротушения. Не то, чтобы большая должность, но, вполне приличная для его возраста.
Кроме того, был упомянут и кузен Светланы Аркадьевны, который занимал какую-то не самую низшую должность в Управлении Внутренних дел республики, в звании подполковника. Другими словами, мне ясно дали понять, что если что, то мне не поздоровится. А может и просто похвастались связями в нужных местах. Впрочем, это было понятно и сразу, когда еще в дороге, родители говорили о том, что по-узбекским обычаям добрачные связи не приветствуются. То есть ухаживать можно, но красную черту лучше не переходить. Хотя многие последние события говорили скорее о том, что все ждут не дождутся, того момента, когда я наконец не выдержу и переступлю эту черту. Более того, если жених неугоден