"Сначала всё шло по плану," — начала она. — "Мы столкнулись с одним охранником. Он был медленным, и мы быстро с ним справились. Но потом появились ещё двое. Они, видимо, услышали шум боя или заметили движение. Мы даже не успели понять, что происходит."
"И что дальше?" — спросил я, чувствуя, как внутри нарастает тревога.
"Лев… он решил задержать их," — продолжила Мария, её голос дрогнул. — "Он бросился вперёд, чтобы отвлечь их внимание, пока мы искали укрытие. Успел ранить одного из них ножом, но второй выстрелил. Лев упал, а мы… мы не смогли вернуться за ним. Когда мы подобрались ближе, было уже слишком поздно."
Я сжал зубы, стараясь сдержать эмоции. Лев был всего лишь мальчишкой. Он не должен был умирать.
"А что с охранниками?" — спросил я, чувствуя, как внутри закипает ярость.
"Мы разобрались с ними," — ответила Мария. — "После того как Лев их задержал, мы смогли подобраться ближе. Бор вывел из строя первого ударом, а остальные добили второго. Но это… это ничего не меняет."
Бор стоял чуть в стороне, его механические глаза потускнели, как будто он тоже чувствовал вину. Он не мог говорить, но его поза и взгляд говорили сами за себя: он считал, что мог сделать больше.
"Это не твоя вина," — сказал я, подходя к нему. — "Ты сделал всё, что мог. Лев знал, на что шёл. Он выбрал это."
"Но этого не должно было случиться," — сказала Мария, её голос дрогнул. Она опустилась на колени рядом с телом Льва и закрыла ему глаза. — "Он был слишком молод."
Группа замерла в тишине. Каждый из нас понимал, что эта потеря была только началом. Если мы продолжим, то таких моментов будет больше. Но остановиться? Это значило бы предать всё, ради чего мы сражались.
"Мы не можем здесь задерживаться," — сказал я, заставляя себя говорить твёрдо. — "Если патруль вернётся, мы все окажемся в ловушке."
"А что с ним?" — спросил кто-то из группы, указывая на Льва.
"Мы не можем взять его с собой," — ответил я, чувствуя, как каждое слово режет меня изнутри. — "Но мы не бросим его. Мария, помоги мне."
Вместе с Марией мы нашли старую рваную ткань и накрыли тело Льва. Затем мы оттащили его в одну из ниш в стене тоннеля, скрыв его от посторонних глаз. Это было всё, что мы могли сделать.
"Прости, Лев," — прошептал я, прежде чем отойти. — "Мы сделаем так, чтобы твоя жертва не была напрасной."
Мы двинулись дальше, но атмосфера в группе изменилась. Люди стали молчаливее, их лица напряжёнными, а движения — медленнее. Потеря Льва давила на всех.
"Почему мы вообще это делаем?" — внезапно спросил один из повстанцев, молодой парень по имени Дима. Его голос был полон боли и гнева. — "Разве это того стоит? Мы теряем людей, а что получаем взамен?"
"Свободу," — ответил я, оборачиваясь к нему. — "И надежду. Мы не можем позволить боярам продолжать управлять этим городом. Если мы сейчас остановимся, то все наши усилия будут напрасны. А Лев умер, чтобы мы могли продолжать."
"Но что, если мы потерпим неудачу?" — спросил Дима, его голос дрожал.
"Тогда хотя бы попробуем," — сказал я. — "Лучше умереть, сражаясь за то, во что веришь, чем жить, подчиняясь чужим правилам."
Дима замолчал, но я видел, что мои слова не до конца убедили его. Возможно, они не убедили никого из нас. Но выбора у нас не было.
"Двигаемся дальше," — сказал я, глядя на группу. — "Мы должны закончить то, что начали."
Люди кивнули, хотя их лица всё ещё были напряжёнными. Мы продолжили путь, но теперь каждый шаг давался тяжелее. Мы знали: цена ошибки может быть слишком высока.
"Ты в порядке?" — спросил я Марию, когда мы снова оказались впереди.
"Нет," — ответила она, не глядя на меня. — "Но это не важно. Мы должны довести дело до конца."
Я кивнул, понимая её чувства. Мы оба знали, что эта ночь изменит нас навсегда. Но пути назад уже не было.
Теперь мы шли не только ради победы. Мы шли ради тех, кто уже не мог идти с нами.
Мы двигались по тоннелям, стараясь не обращать внимания на боль утраты. Каждый шаг давался всё тяжелее, но мы знали: остановка означает поражение. Тишина в группе была почти осязаемой, только эхо наших шагов и хлюпанье воды под ногами нарушали молчание.
"Выход близко," — прошептала Мария, её металлический глаз вспыхнул, освещая карту. — "Ещё несколько поворотов, и мы будем у завода."
Я кивнул, хотя она едва ли могла видеть это в полумраке. Впереди нас ждала одна из самых опасных частей миссии. Завод был настоящей крепостью боярской власти — массивные стальные ворота, патрули механических солдат и дымовые трубы, которые день и ночь выбрасывали в небо чёрные клубы смога. Это место было символом их контроля над городом. И сегодня мы собирались его сломать.
Через несколько минут тоннель начал расширяться, а воздух стал ещё более тяжёлым и маслянистым. Мы вышли к ржавой решётке, которая отделяла нас от внешнего мира. Мария осторожно приблизилась и приложила пальцы к металлу, проверяя его прочность.
"Здесь безопасно," — сказала она, отступая. — "Но за решёткой начинается территория завода. Будьте готовы."
Бор подошёл к решётке и осмотрел её. Его механические глаза вспыхнули ярче, анализируя материал. Он указал на замок, который держал решётку закрытой, и сделал жест, словно спрашивая разрешения действовать.
"Давай," — сказал я, кивая.
Бор достал из скрытого отсека в своём предплечье компактный инструмент — что-то вроде многофункционального ключа с гибкими концами. Его движения были точными и уверенными. Через несколько секунд раздался щелчок, и решётка медленно открылась, скрипя ржавыми петлями.
"Тихо," — прошептал я, жестом приказывая группе пригнуться. Мы выскользнули из тоннеля и оказались в тени огромной стены завода. Перед нами простиралась территория, покрытая грязью и обломками ржавого металла. Вдали виднелись силуэты механических солдат, которые патрулировали периметр.
"Они повсюду," — прошептал Сашка, его голос дрожал.
"Не беспокойся," — ответил я. — "Мы знаем, что делаем. Главное — следовать плану."