В плотной толпе о княгине Юсуповой я перестал переживать. Да и уже не до этого!
Гам порядком достал. И когда резко бахнула торжественная музыка, все заткнулись, а мне сразу полегчало.
— Внимание! Господа! Император Российской империи Златозар третий благословенный Перуна сын!! — Раздалось мощнейшим басом над головой.
Все дышать перестали, устремив свои взгляды наверх к центральной лоджии, уровень пола которой примерно этаже на третьем.
К беломраморным толстым перилам выплыло грузное тело в белоснежном камзоле, расшитом голубыми и золотыми узорами. Воротник–стоечка держит второй и третий подбородки, как в стакане, а вот ярко–рыжие кудри во все стороны от широкой ряхи не удержать. Свиная рожа в крапинку с заплывшими смещёнными к носу глазами, где мешки уже наслаиваются друг на друга, крайне неприятно смотрится. На макушке золотая корона в каменьях всех цветов совсем не впечатляет, она смотрится на его огромной башке, как игрушечная, и кажется, вот–вот слетит. Забавно смотрятся пальцы сосисками, свисающие через перила, с таким количеством мощных колец, что создаётся ощущение, будто он на себе контрабанду перевозит.
Вот тебе и император сия Руси.
На пару мгновений я замешкался, рассматривая его. И остался стоять, как одинокая травинка на выстриженном газоне, когда вся остальная масса сделала низкий почти синхронный поклон.
— Поклонись скорее, — прошипел на меня Нерослав и даже дёрнул.
Меня спасло, наверное, то, что мы метрах в сорока от него. Император не успел рассмотреть наглеца. Я резко согнул корпус и опустил головушку.
— Поклон! — Раздалось сверху тем же басом. В груди проморозило, но это не мне. А всем!
Гости снова выпрямились и поклонились обратно.
— Поклон! — Объявил и очередной раз глашатай или ведущий. Или кто там вещает? Тамада.
После третьего поклона все вытянулись по струнке и подняли головы. А я выдохнул с облегчением. Но рано.
По обе стороны от главного балкона, как оказалось, уже какое–то время стоят знакомые мне персонажи. По правое плечо от Императора устроилась Златослава в белоснежном платье, как невеста, дальше два её мага при параде Волот и Бальтозар, которые с высоты своей уставились чётко на меня. После них ещё какие–то господа расфуфыренные, среди которых я не сразу распознал и Давыдова в тёмно–синем камзоле с чистой рожей без единого синяка! А с ним и дочку Морозовой счастливо улыбающуюся.
А вон и сама Галина с мужем стоит наверху, чуть отдалившись от перил. Рад, что всё у них хорошо. Иначе бы их здесь не было.
По левое плечо от Императора обосновался наш князь Вячеслав. Он тоже впился в меня своими глазами навыкате. Совершенно недобрыми! Я уже понял, что не он меня пригласил. А для босса моё появление — тот ещё сюрприз. Дальше стоит старая ведьма княгиня Истислава, хоть эта не смотрит, а разглядывает гостей растерянно. Затем устроился крупный и красивый витязь, он же сын князя по имени Казимир. С ним впритирку его новоиспечённая жена — миленькая, невысокая и пухленькая брюнетка. Кажется, та самая Ладомила, дочь тульского князя Юрия. Помню её, она высовывалась из кареты в той колонне, шедшей через Малорыжково, тогда казалась мне красоткой. Теперь я уже не так впечатлён.
По большому счёту наш князь устроился неплохо. С тульским князем породнился, вскоре и дочку за польского принца отдаст.
Дав небольшую передышку, Император начал свою речь.
— Доброго вечера, подданные и гости, — произнёс он негромко, прожевав и промямлив слова, отчего я еле разобрал что он вообще говорит. — Очень рад, что нашёлся повод выбраться из Москвы. Молва о прекрасной дочери моего друга заставила меня пошевелиться быстрее.
Рассмеялся, захрюкал. Сверху народ подхватил его смех. Внизу гости следом бахнули. Будто Златозар и рад, растянул ряху ещё больше. Но тут руку поднял мясную, наступила гробовая тишина.
— Благословляю брак Василисы Прозревшей, дочери орловского князя Вячеслава, и третьего принца польского Августа Сигизмунда Ваза! — Воскликнул Император, продолжая прожёвывать слова. — Во славу Перуна!
— Во славу Перуна!! — Подхватили все на балконе.
Заорали и внизу. Но снова лапа ювелирная поднялась, и все захлопнули пачки.
— Вячеслав? — Обратился Император к князю.
Тот кивнул живенько и подал рукой знак кому–то в стороне.
— Дорогие подданные и гости, — продолжил Император. — Виновники торжества приготовили для вас сюрприз.
Замолчал, ряха довольная, взгляд устремлён теперь в конец зала.
— Внимание! — Раздаётся мощное над головой. — Открывают бал первым танцем княжна орловская Василиса Прозревшая и её спутник третий принц Польского королевства Август Сигизмунд Ваза! Встречайте!
Уже в процессе объявления началась суета. С дальнего входа стали спешно выходить стражники, пусть и при парадных мундирах, но с мечами в ножнах. Они потеснили гостей аж к колоннам, вставая оцеплением через каждые пять метров и расчищая середину. Вроде вежливо попросили, но настойчиво. Так как мы и стояли у колонны, нам двигаться не пришлось. В итоге мы с Нерославом вообще оказались в первом ряду.
Освободив всё центральное пространство, гости загалдели, глядя на дальний вход.
Сверху заиграла торжественная музыка. И в зал вошли двое.
Худощавый невысокий мужчина с распущенными чёрными волосами до плеч в камзоле полностью золотом и блестящем, как звёздное небо от алмазной крошкой. И воздушная, что балерина, девушка в голубом платье, бушующем, что океан.
Василиса собственной персоной.
Зал ахнул, как единый организм, и кажется, что перестал дышать. У меня и самого дыхание перехватило, когда рассмотрел девушку. Теперь Василиса стала ещё краше, утончённая, златовласая, голубоглазая сердцеедка, в ней появилось сияние и заискрила жизнь. В выражении сказочно прекрасного лица я уловил сарказм.
При этом взгляд оторвать просто невозможно. А она ни на кого не смотрит. Прямой взор и некое самолюбование.
Принц при ней, как полное ничтожество, особенно с этим излишне очарованным, беспомощным, влюблённым взглядом.
Я и сам вдруг осознал, что счастлив видеть это прекрасное создание. Но счастье такое крайне неадекватное, оно, как жажда, которую не утолить.
Княжна и принц проходят по центру зала мимо ошарашенных гостей примерно до середины и начинают танцевать почти около нас. Люди вокруг ахают вновь, они реагируют на каждое её изящное движение, как на целое явление.
Я слышу, как воют позади меня девочки и юноши. Я чувствую, как жадно сопят мужчины, осязаю, как тянутся слюни до пола. Как некоторые просто забывают дышать, вдыхая вдруг звучно,