– Леденцы? -искривляясь ухмылкой переспросил Данила.
– Ага, они самые, они родненькие, -обнажив ряды, кривых, желтых зубов заулыбался батюшка, -«Русь» наша родимая, кормилица ненаглядная, спасение наше… да его-то мне свыше послали. Я вам по большому секрету скажу, на конфетах этих, подъемы идут сумасшедшие, а главное спрос растет каждый день, как на дрожжах растет, ничто не способно с «Русью» сравниться… ничто, слышите меня – ничто! -последнюю фразу он произнес по слогам, лобызая каждую букву и уже громко, с нарастающим восторгом, брызгая слюной, продолжил: -Да она такую власть над человеком имеет, что даже Всевышнему она не мерещилась. Все в её воле, все в её власти…
– Так ты, выходит, ещё и конфетами торгуешь? -насилу сдерживая смешок, уточнил Данила.
– Нам на приход дают, в церковь, иль как вы выразились в секту… об объемах могу договорится, пару-тройку прихожан запишем-то и будет объем вам, а мне ещё бонус капнет, за души-то новые… -поп остановился посреди своей мысли, так и не успев завершить предложение и посмотрел на своего собеседника.
Уже не в силах себя сдерживать, с проступившими на глазах слезами да одной рукой держась за живот, Данилу пробрал безудержный смех. Батюшка Нестор сразу как-то и сник, недавний задор миновал, просто куда-то бесследно исчез, он разочаровано помотал головой и насупившись пробормотал:
– Так бы и сказали, что не интересно… чего время терять-то.
Ещё с минуту Данила смеялся пока слепой дождик покрывал его плечи, а когда истеричный порыв веселья миновал и он поднял голову, открыл глаза, то батюшка Нестор продолжал стоять на том самом месте и как бы чего-то ждать.
– Оно-то понятно, что не интересен вам это бизнес, -дождавшись пока Данила окончательно успокоился, поп вновь завел разговор. -Да оно не для каждого-то и подходит, но могли бы так не смеяться, сказали бы просто что не интересно и всё, весь разговор.
– Прости уж меня Нестор, прости, -все ещё улыбаясь, но уже без смеха, извинился Данила.
– Дмитрий, -поправил батюшка, -лучше Дмитрий зови… а ещё лучше, просто Дима.
– Извини уж Дима, извини, не сдержал я смеха. У тебя просто в каждом кармане что-то да спрятано, на любой вкус, на любую потребность есть что предложить-то, вот и развеселили речи твои… Не обессудь, не хотел я смеяться, да и не над тобой вовсе смеялся, а скорее над суровой действительностью, над миром этим… -уже как-то более грустно произнес Данила и едва он сказал это, взор его застыл вдалеке, в той самой стороне, где ещё недавно шагала толпа борцов за свободу.
– Ладно уж, чего там, -махнул рукой Дима, после вытер с носа кровавые сопли, посмотрел на руку, обтер её о грязную рясу и как-то оптимистично вздохнув, опять завел старую шарманку: -Между тем, мне все же кажется, что встретились мы отнюдь не случайно… отнюдь! Сейчас ведь время какое?.. Не по одежке сейчас принимают, а на гаджеты смотрят впервой: какая модель-то, в каком состоянии да какое программное обеспечение стоит у него. Видишь что у человека хорошая техника в руках, значит господин, барин пред тобой, а коль старье какое, то холоп скорее всего. Да, таковы вот реалии современного мира, никуда не деться от этого, никуда. Вы я вижу прикинуты весьма неплохо, с иголочки можно сказать, а вот что за модель телефона у вас аль чип какой-то стоит? -батюшка Дмитрий с жадной заинтересованностью уставился на Данилу, но не дождавшись какого-либо ответа, почесал свой затылок да продолжил: -Да можете не отвечать-то, вижу я по вам что человек вы честолюбивый и за модой поди ух как следите… Вот я и хотел предложить вам пару весьма неплохих гаджетов, почти новых, контрабанда с Монголии да Китая, последние модели, ни одной царапины, личная гарантия что не краденные… слышите, моя личная гарантия! -поп назидательно поднял указательный палец и с серьезным видом пару раз кивнул головой. -С таким гаджетом вы в самом высоком обществе за своего сойдете, везде вас примут как себе равного, а самое интересное-то, что сейчас я распродаю это все, скидки идут, бешеная уценка скажу я вам… да что таить, за что взял, за то и продал, ни рубля в свой карман, все для народа нашего, всё! Вижу не верите мне, не верите?..
Данила стоял как вкопанный совсем не слушая собеседника, рот его был слегка приоткрыт, а широко раскрытые глаза словно завороженные смотрели вперёд. Однако Дима не обращал на это ни какого внимания, а с маниакальной энергией продолжал излагать все выгоды своих предложений:
– Оно-то и понятно, что не верите, да я сам бы в такое счастье и не поверил. Только вот я же упоминал ранее, что занялся я сейчас совсем другим делом, совсем другим. А оно ведь как в этом мире… хочешь делать что-либо хорошо, делай с душой, всем сердцем отдавайся, да время по максимуму уделяй. Но я ведь человек, понимаете меня, человек… Не могу я разорваться меж двумя делами, вот не могу, а душа болит у меня, ой как болит. Вот я и решил распродажу устроить, понимаете теперь меня, понимаете?.. Однако должен заметить: я ведь не всем по таким ценам продаю, только вот людям хорошим, вот смотрю на вас и думаю – человек, с большой-то буквы человек!.. От бандитов меня спас, остроумием прям князь наш, а коль так, то почему бы не отдать в его надежные руки и заметьте почти задарма, весь мой бизнес… слышите меня, слышите?.. Бизнес почти-то на шару, вы такого предложения никогда больше не встретите, никогда!..
Все слова, произнесенные батюшкой, пролетали мимо ушей Данилы, его сердце остановилось, дыхание сперло, а глаза неустанно пожирали удаляющуюся женскую фигуру.
– Если же все сразу возьмете, то ещё скидку сделаю, как своему отдам, все оптом, считай задарма…
Батюшка продолжал расписывать свое предложение и уже достал примятую визитку, и хотел было протянуть её Даниле, но тот уже быстро несся вперед, пытаясь догнать девушку с желтым зонтом.
Туман
Внезапно возникший ветер мчался ему навстречу, обдавая лицо осенней прохладой, а мерзкая морось приземлялась на лоб, щеки, нос, стекала с мокрых волос и её холодные капли проникали далее, стекали по шеи, за воротник кожаного плаща. Фигура девушки скрылась за углом серого здания и когда глаза его потеряли её, только тогда он начал бежать и чем ближе он приближался, тем пуще свистел холодный сквозняк, обжигая его мокрые щеки. Впереди стал слышен гвалт толпы, истомные крики, лязганье бьющегося стекла, глухие хлопки взрыв пакетов и чем ближе он приближался, тем сильнее топот ног сливался в оглушительный, гулкий, пугающий вой. Однако он продолжал бежать вперед и когда он свернул за тот самый угол, где пред этим исчез желтый зонтик, лишь