– Мы в Эскамбии? – спрашиваю я.
– Да, – тут же подтверждает он.
С облегчением выдыхаю. Я добралась.
– Я должна увидеться с папой, – говорю я и двигаюсь к краю больничной койки.
– Подожди, – тормозит меня Ники, поднимая руки ладонями вперед и чуть смещается в мою сторону. Хмуро смотрю на него. – Не сейчас. Сначала нужно дождаться врача.
Плевать мне на врача. Я хочу к папе.
– Ники… – настойчиво начинаю я, но он перебивает твердым тоном.
– Эмили, ты три дня была в отключке. Пусть организм придет в себя.
– Три дня? – переспрашиваю, изумленно хлопая ресницами.
Ники тут же подтверждает это и уводит тему.
– Да. Я принес кое-что для тебя.
– Что? – спрашиваю без особого интереса.
Я чувствую себя вполне нормально для того, чтобы встретиться с папой. И, кроме того, у меня складывается такое ощущение, что Ники просто тянет время.
Он поднимается с кресла, подходит к тумбочке, стоящей в изголовье кровати. Именно на ней расположен ночник, а еще я вижу графин с водой и вспоминаю про жажду.
– Ники, – окликаю я, и он мгновенно оборачивается. – Дай, пожалуйста, попить.
Он берет стакан, наливает в него чуть больше половины воды и протягивает мне. Выпиваю все, ощущая, как слегка кружится голова. Возвращаю стакан и наблюдаю за тем, как Ники открывает дверцу тумбочки и достает оттуда сверток, подозреваю, с одеждой, разворачивает его и достает что-то сверху. Протягиваю руку и принимаю черную маску, на которой изображена оскаленная волчья пасть.
– Маска Картера? – с долей удивления и недоверия спрашиваю, отрывая взгляд от предмета в руках и переводя его на Ники, который усаживается в кресло.
Он усмехается и отрицательно качает головой.
– Нет, эта совершенно новая. Картер сделал ее для тебя.
Сердце вздрагивает и глухо стучит о ребра.
– Сам сделал? – спрашиваю отчего-то севшим голосом.
– Ну… – тянет Ники, – он нанес рисунок.
Снова смотрю на маску и осторожно провожу пальцами по острым клыкам. Картер сделал это для меня?
– Спасибо, – шепчу я, ощущая странное щемление в груди.
Ники отмахивается.
– Поблагодаришь Картера.
– Где он? – не подумав выпаливаю я.
Ники как-то странно смотрит на меня, потом пожимает плечами.
– В своей комнате, наверное.
– Проводишь меня к нему? – спрашиваю я и в этот же момент замираю.
Зачем мне к Картеру? Просто, чтобы сказать спасибо? Я могу сделать это в любой момент при встрече, идти в его комнату для этого необязательно.
Ники удивленно моргает.
– Может, сначала дождемся доктора?
– Когда он придет? – спрашиваю я, нетерпеливо поерзав.
– Часа через два.
С раздражением смотрю на него.
– Который час?
Ники смотрит на часы.
– Четверть шестого, – сообщает он.
Тяжело вздыхаю и легко встряхиваю головой, распущенные волосы мягкой волной ложатся на обнаженные плечи. Спускаю ноги с кровати и касаюсь босыми ступнями прохладного пола.
– Куда ты собралась? – с опаской спрашивает Ники и подскакивает с кресла.
– Мне надо в туалет, – сообщаю я.
– Давай, помогу, – предлагает он и протягивает руку.
С удивлением смотрю на нее.
– Я в порядке, – сообщаю серьезно и встаю с кровати.
Слегка пошатываюсь, и Ники мгновенно оказывается рядом, обнимая меня за плечи. С удивлением отмечаю, что испытываю невероятную слабость, которой не было, пока я не приняла вертикальное положение. Не протестую, когда Ники сопровождает меня к одной из двух дверей, что находятся в комнате. С каждым шагом дискомфорт в груди разрастается, а дыхание учащается. Три метра до заветной двери кажутся бесконечно длинными, но в конце концов мы преодолеваем их. Ники толкает створку, и я осматриваю небольшое помещение. Душевая кабинка, унитаз, напротив него раковина и зеркало над ней. Все вполне стандартно.
Ники шагает вперед, но я останавливаю его.
– Я сама справлюсь.
– Уверена? – с сомнением спрашивает он.
Смотрю на него снизу вверх и мягко освобождаюсь из кольца его рук.
– Абсолютно, – заявляю я, но он тормозит меня, с тревогой заглядывая в глаза, после чего говорит с долей опаски.
– Послушай, мне нужно кое-что сказать тебе. Твои…
– Это подождет, – обрываю я, захожу в ванную и закрываю за собой дверь.
Надеюсь, Ники хватит такта не торчать под ней все время.
Еще раз осматриваюсь. Освещение здесь такое же странное, как и в палате. Поразмыслив пару мгновений, медленно прохожу вглубь помещения и направляюсь сначала к унитазу, затем к раковине. Поворачиваю вентиль, подставляю ладони под струю прохладной воды и с опаской поднимаю голову, чтобы посмотреть в зеркало.
После того как в человека вселяется демон, белки глаз становятся синими. Больше всего на свете я боюсь увидеть именно это. Может, по этой причине Ники так странно смотрел на меня? Потому что у меня глаза как у монстра.
Отшатываюсь, еле сдерживаясь, чтобы не закричать. На меня смотрят глаза Картера. Разноцветные и испуганные. Но у Картера никогда не бывает такого выражения, да и в отражении его нет. Это я… мои глаза. Они больше не карие, почти черные с россыпью крохотных синих точек.
Неотрывно смотрю на отражение, не в силах оторваться. Моргаю.
Раз.
Второй.
Третий.
Ничего не меняется. Вокруг кружится миллион мыслей, объясняющих то, что я вижу, но я не в состоянии собрать их в кучу. Закрываю воду и провожу мокрыми ладонями по лицу.
Что за черт?
Растерянно осматриваюсь и только сейчас понимаю, что не так с освещением. Его просто нет. Ники не включил свет. Я вижу в темноте.
Хватаюсь за край раковины, стараясь успокоиться. Жжение в груди становится настойчивее, и я прижимаю руку к повязке.
"Ничего страшного, Эмили", – мысленно уговариваю я себя. – "Подумаешь, глаза изменились. Ты жива. Это главное".
И то правда. Картер спас мне жизнь.
Картер… теперь мне известен его секрет.
– Эмили? – доносится до меня обеспокоенный голос по ту сторону двери.
– Я… – голос срывается, прочищаю горло и пробую заново. – Я в порядке.
– Тебе нужна помощь? – спрашивает Ники, и я понимаю, что он стоит вплотную к двери.
Медленно шагаю в ее сторону и открываю. Смотрю на застывшего на пороге Ники и читаю тревогу на его лице.
– Что с моими глазами? – зачем-то спрашиваю я, хотя уже знаю ответ.
Ники внимательно вглядывается в мое лицо, словно пытается разглядеть признаки подступающей истерики. Но ее нет. Я на удивление спокойна.
– Это из-за того, что в тебе побывал демон, – осторожно сообщает он. Несколько мгновений медлит, после чего добавляет: – Этого не изменить.
Отстраненно киваю, пытаясь собрать в кучу лихорадочно мечущиеся мысли.
– Но почему они такие? – тихо спрашиваю я, но не жду никакого ответа.
К моему удивлению, Ники негромко вздыхает и