— А это тут при чем⁈
— Старшие сестры никогда не любят пассий своих братьев, — хмыкнула стоящая за стойкой женщина. — Уж я-то отлично это знаю.
Ксюша хотела было возразить, но потом сдалась и вздохнула.
— Что? Так заметно?
— Не особо. — Мария пожала плечами. — Ты хорошо с ней себя держишь. Но порой бываешь более резкой, чем с остальными. Не думаю, что кто-то заметил. Пока что.
— Слушай, я не хочу им мешать, если ты об этом…
— Да никому ты не помешаешь, — махнула на нее Мария. — Они же не встречаются.
— Пока, — не без сарказма заметила Рахманова, чем вызвала у Марии улыбку.
— Поживем — увидим, — пожала плечами та. — Пока что их обоих это устраивает. Но думаю, что я прекрасно понимаю причину твоего беспокойства. Мы с тобой обе знаем, как часто Александр попадает в неприятности.
Ксюша лишь молча кивнула. Картина лежащего на земле брата с простреленной грудью, как и куда более жуткий его образ в клинике, когда у него остановилось сердце и он буквально умирал на ее глазах, кажется, навсегда отпечатался в ее памяти и долгое время преследовал в кошмарах.
— Я… я пойду лучше позвоню ему, — сказала Ксения. — Но если не ответит, то начну паниковать.
— Приходи ко мне, — серьезно, без какой-либо шутки в голосе сказала ей Мария. — Если не ответит, то я на уши всех подниму.
Почему-то после этих слов Ксении стало чуть легче. Улыбнувшись, она вышла из зала и поднялась по лестнице на четвертый этаж, попутно ругая себя за проявленную глупость. Вместо того чтобы начать переживать без причины, ей и правда сначала бы стоило просто взять телефон и сразу ему позвонить. А она вместо этого помчалась вниз расспрашивать людей.
Обычно такая поспешность ей несвойственна, а тут прямо переклинило. Так еще и с Викой едва не поругалась…
Ксюша тихо выругалась, идя по коридору к своей двери. Но когда дошла и уже открыла дверь, вдруг почувствовала порыв холодного воздуха.
Обернувшись, заметила, что дверь в комнату брата приоткрыта и холодный воздух идет именно оттуда. Подойдя ближе, она приоткрыла дверь и заглянула внутрь.
Широкое окно оказалось открыто.
— Что за ерунда, — пробормотала она. Когда она заглядывала сюда пять минут назад, окно разве не было закрыто?
Она зашла в комнату. Свет был выключен, и внутри царил полумрак, рассеиваемый лишь льющимся из коридора светом. Ксения быстро пересекла комнату и подошла к окну, чтобы закрыть его.
Сделав это, она повернулась и замерла.
Прямо перед ней в темноте стояла невысокая и стройная фигура в черном одеянии. Темный силуэт вырисовывался в темноте на фоне тусклого света, что проникал в комнату через приоткрытую дверь.
Секунда. Другая. Ксюша замерла на месте. Какая-то ее часть убеждала другую в том, что ей просто кажется. Живое существо не может стоять настолько неподвижно. Как бы парадоксально это ни прозвучало, она даже не могла разглядеть лица, скрытого в тени глубокого капюшона.
А вот другая ее часть требовала куда более простых действий.
Кричать и бежать.
И неудивительно, что именно она победила.
К сожалению, закричать она не успела…
* * *
— Мне нужна помощь Александра Разумовского, — произнес Смородин, глядя на меня.
Ну, учитывая все произошедшее и то, с какой уверенностью он на меня сейчас смотрел, думаю, что отнекиваться в пустой попытке отбрехаться смысла нет.
— И? — спокойно спросил я его. — Давно?
— Что именно? — поинтересовался в ответ Смородин.
— Давно вы узнали? — дополнил я свой вопрос.
Как-то так само собой вышло, что моя правая рука опустилась на голову пса. Я сначала почесал ему за ухом и только через пару секунд понял, что именно только что сделал.
Что забавно, харут, кажется, даже не заметил этого, продолжая сверлить взглядом сидящего за столом аристократа.
— Недавно, — чуть уклончиво проговорил Смородин.
Двери за его спиной открылись, и в оранжерею зашел уже знакомый мне дворецкий в сопровождении двух служанок. Обе несли серебристые подносы, а на вид были сама покорность.
Впрочем, их внешний вид меня обмануть не смог. От обеих исходили ощущения… Да не знаю, с чем сравнить. Вероятно, что ближайшим и наиболее подходящим будет то, что я чувствовал от Марии, когда за нами гнался Серебряков.
Холодное спокойствие вкупе с желанием убивать.
Признаюсь, эти две малышки вызвали у меня максимально неприятные ощущения.
— Прошу вас, — мило улыбнулась одна из них, поставив на стол передо мной чашку с чаем.
И при этом настолько натурально отыгрывала опаску в сторону сидящего рядом со мной харута, что если бы не мой дар, я бы даже купился.
— Мне остаться, господин? — уточнил дворецкий, переместившись за плечо графа.
— Спасибо, Станислав, — поблагодарил его Смородин, после чего добавил: — Мы поговорим с Александром наедине.
— Вы уверены?
— Более чем, — кивнул Смородин и, взяв в одну руку фарфоровый чайник, налил себе чаю. — Тем более, что наш гость уже нас раскусил.
Глаза дворецкого метнулись в мою сторону, но в остальном выражение его лица осталось неизменным.
— Как и ваших людей, что сейчас окружают эту оранжерею, — добавил я уже исключительно из спортивного злорадства, чтобы просто посмотреть на его реакцию. — Им там не холодно, кстати?
— Вы удивительно наблюдательны, — сухо произнёс дворецкий. — И нет. Не холодно.
Вероятно, ещё что-нибудь сказал бы, но Смородин указал на выход.
— Оставьте нас.
— Конечно, ваше сиятельство.
Дворецкий развернулся и направился к выходу, коротким движением приказав обеим волчицам в овечьих шкурках следовать за ним.
— Прости, они становятся весьма нервными, когда речь заходит о моей безопасности.
— Как правило, такая нервозность появляется в тот момент, когда эта угроза реальна, — ответил я графу. — А она реальна?
— Мы живём в опасном мире, — пожал он плечами и поставил чашку на стол. — Думаю, ты это понимаешь куда лучше многих. Хочешь чаю? Его для меня привозят из Индии. Очень редкий сорт.
— Боюсь, меня вряд ли можно назвать большим ценителем, я как-то больше по кофе, — вздохнул и посмотрел на него. — Так что, если позволите, я хотел бы перейти к делу.
— Не любишь пустую болтовню?
— Не