«Матушка» исчезла,
— И что сказал дух покойной? — безнадёжно поинтересовался Сюаньжень. Он уже знал, каким будет ответ.
— Убитая не знает убийцу, говорит, не понимает, за что её могли убить.
— А тыне заметил некоторую странность в словах бао?
— Странность? Ты про то, что она назвала имя Пэй Сюня? Это имя упоминал и Сю Бань. Он назвал его одним из женихов императорский племянниц, и Сю сказал, что они могут и прибить тебя ненароком.
— У тебя отличная память, Шэн.
— Ты полагаешь, он — убийца, и решил попрактиковаться на певичке перед серьёзным делом — отравлением тебя? — с интересом спросил Шэн.
Сюаньжень рассмеялся.
— Интересное предположение.
— В любом случае, перед нами совсем мальчишка, опытный потаскун и старик. И причины убийства у каждого будут сильно разниться. Я займусь перепиской, а ты узнай, где они живут, и понюхай воздух у каждого дома. Иного пути расследования у нас нет.
Сюаньжень вздохнул и угрюмо кивнул. Он только сейчас в полной мере осознал, как разленился, сразу находя убийцу по запаху. Он оставил Шэна за чтением любовной переписки покойницы, а сам уточнив у «матушки», где жили клиенты Ю Мин, утонул в начинающихся сумерках.
Юго-восточный квартал Чанъани включал в себя дюжину обнесенных стенами закрытых палат, десяток буддийских монастырей и три даосских аббатства, почтовую станцию и пару гостиниц. Помимо веселых кварталов с романтическими названиями «Беседки цветов и ив», «Убежища грез», «Мир цветов», к югу от этого юго-восточного района города был квартал, отведенный под кладбище.
Именно здесь, в квартале Сюсин, проживал Пэй Сюнь. К тому времени, как Сюаньжень добрался туда, на улицы города спустилась ночь, усугубленная новолунием. Сюаньжень обернулся лисом и беззаботно сунулся в собачий лаз, но тут же выскочил назад: его сразу учуяли две собаки и подняли жуткий лай. Вот же шавки поганые! Лис тут же обрел очертания призрака и заструился вдоль стены. Собаки, потеряв запах, замолкли и удивленно нюхали воздух.
Проникнув в дом, Сюаньжень с центральном зале заметил двух человек, уже основательно набравшихся.
Призрак лиса прислушался.
— Да не расстраивайся ты, Сюнь, пока ничего же не случилось…
— Сяо, ты ничего не понимаешь! Я родился под несчастливой звездой! У отца просто навязчивая идея, он спит и видит породниться с императорской семьей, и готов женить меня на этой принцессе Чэнъань, которая недавно весь дворец провоняла! А ему плевать! Я сказал, что лучше повешусь! Женись тогда на принцессе Ичэн, говорит! А ничего, что она во дворце под каждым конюхом перебывала, спрашиваю? Так батюшка мне по роже кулаком засветил! Что тебе за дело до конюхов, кричит, женись и войди в императорскую семью, а там хоть дюжину наложниц возьми или из домов цветочных не вылезай!
— Может он и прав?
Пэй Сюнь едва не разрыдался пьяными слезами.
— Какое там прав? Эти жадные девки в цветочных домах ничуть не лучше! Одна была приличная, Ю Мин, навещал я её, душой отдыхал, так и её падла какая-то на днях отравила! Жениться я хотел на девице Мэй, так отец обещал забить меня палками до смерти и разрешение на брак не дал! Говорю же — родился я под несчастливой звездой… Жизнь моя — капля высыхающей росы на солнце!
Сюаньжень почувствовал, что расчувствовался. Ядом в покоях не пахло, и Сюнь оказался вполне приличным человеком. Лис подумал, что у него есть минутка на доброе дело. Он просочился в главный Северный павильон усадьбы, принял облик грозного мужа с огромной бородой и, пробравшись к ложу спящего старика Пэя, дунул на него так, что глава рода в ужасе пробудился и увидел перед собой самого Яньвана, владыку подземного мира.
Чудовище злобно оскалилось.
— Что? Ты ещё жив, старый греховодник? Вместо познания истины, на старости лет ты не оставил суетные помыслы и хочешь породниться с императорской семьей? Не позволяешь сыну взять в жены честную девицу? Что же, будь по-твоему! Через три дня после свадьбы твоего сына с принцессой я буду ждать тебя в Преисподней! И не надейся на благое перерождение!
Сюаньжень с громким хлопком исчез, нарочито оставив после себя мерзкий запах серы.
* * *
[1] «Покровитель армии», наградной титул 3 ранга.
Глава 38
«Би». 比 Приближение
Учитесь действовать сообща
…Дом юнца Му Ляна располагался неподалеку от главного муниципального архива и правительственного бюро по астрономии. У входа в особняк Сюаньжень насторожился. Пахло ядом скорпиона, но кроме того разило настойкой красного цзилянского мухомора, жиром драконовой черепахи, эвкалиптовым и камфорным маслом. «Аптека у него тут, что ли?»
Но оказалось, что отец юнца Му страдал болями в суставах и пояснице. При этом сын рыдал у постели отца, а тот успокаивал сынишку.
— Да успокойся ты, она же не одна женщина на свете. Выберем с матушкой тебе подходящую девицу, женишься, внуков нам народишь. Жаль бедняжку, конечно, но что тут поделаешь?
— Я никогда не встречу такую добрую и прекрасную девушку…
— Да полно тебе…
От старика воняло снадобьями, но не смердело виной или раскаянием, помысла убийства в нём не было. Даже если он опасался, что сынок привяжется к Ю Мин всерьёз — использованный способ отравления для него не годился: передай глава дома Му отравленный чай певичке через посыльного — кто бы дал гарантию, что Ю Мин не выпьет чай с его собственным сыном?
…Восточная Чанъань состояла из девяти городских кварталов и центрального блока, отведенного для правительственных учреждений, которые регулировали торговлю и контролировали сделки с товарами и услугами. Улицы имели поэтичные названия — «Процветания и радости», «Спокойствия и благополучия», была и улица с прозаическим названием «Переулок торговцев скобяными изделиями», на улицах громоздились множество кондитерских, таверн и магазинчиков музыкальных инструментов. Там был и особняк старика Циня Бо.
Возле него тоже смердело ядом скорпиона. «Неужто и этого подагра?» — раздраженно подумал Сюаньжень, просачиваясь в покои, освещённые несколькими свечами.
И тут он замер в изумлении, пораженный роскошью жилища старика. Посреди комнаты высился ритуальный треножник из бронзы, золотились драгоценные жертвенные сосуды. Золотые статуэтки верблюдов с вьючными седлами и слонов с погонщиками окаймляли постель, позолоченные светильники разгоняли мрак и играли на искрами на опахалах из павлиньих перьев. У стен стояли дорогие ширмы с пейзажами гор Фучунь, где густо-синие и зеленые вершины были обведены золотым контуром, белые облака перерезали острые, как копья, скалы,