Придумал кое-что другое. Я ещё никогда не пробовал такой трюк, но теоретически должно сработать. Активировал связь с Фиратой через пространственное кольцо и попытался «транслировать» ей то, что видел и слышал. Если повезёт, она сможет подтверждать правильность перевода Мустафы.
Формально мог бы и Лахтину взять, а потом устроить массовую казнь ублюдков, кто против мира. Но это было бы слишком радикальным решением. Пока что лучше действовать дипломатическими методами.
Наконец, мы зашли во дворец. Точнее, в один из комплексов. Там нас с беем обыскали. Меня, конечно, более тщательно: заглянули в каждый карман, пощупали каждый шов на одежде.
И вот мы в зале. Я тут же улыбнулся, подумав: «Как предсказуемо…» На возвышении стоял стол с креслами. Судя по всему, там и будут сидеть Диван-и Хюмаюн, а мне придётся стоять. Хотят показать моё положение и отношение.
Огромное помещение с высокими сводчатыми потолками. Колонны поддерживали крышу, между ними висели шёлковые занавеси. На стенах — гобелены с изображениями батальных сцен. Победы османской армии, судя по всему. Интересно, а есть ли среди них наши поражения? Наверняка нет. История всегда пишется победителями.
Началось ожидание почти в полчаса. Специально тянут время, чтобы показать, насколько я незначителен в сравнении с их «великими» вельможами. Старый трюк, который используют при дворах по всему миру. В прошлой жизни я и сам нередко заставлял послов ждать, чтобы подчеркнуть своё превосходство.
И вот наконец заходят мужики. Всем лет за сорок, даже один дедушка. Плюс несколько молодых людей. Скорее всего, это и есть принцы.
Все одеты в богатые одежды, расшитые золотом и драгоценными камнями. У некоторых на поясах сабли, украшенные дорогими каменьями. Демонстрируют богатство и силу. Я же в своём простом синем костюме выглядел среди них почти оборванцем.
Когда все расселись, каждый взгляд изучал меня. И не просто оценивающе, а с презрением и злостью.
Сколько я насмотрелся на такое в прошлой жизни? Этот взгляд «как ты смеешь находиться в одном помещении с нами?» знаком до боли. Но теперь я не марионетка, не двойник короля. Я — Магинский, с армией монстров в кольце и магией шестого ранга.
Началось долгое вступление от дедульки на турецком. Мустафа рядом переводил мне суть. Это ж нужно умудриться десять минут перечислять родословную султана… Даже в нашей империи такого бюрократического маразма нет.
Дальше — представление всех собравшихся, их титулов и родословных. Один за другим они называли свои имена и приписывали к ним длинные перечни регалий и достижений. Капудан-паша — командующий морскими силами. Дефтердар — главный казначей. Казаскеры — военные судьи. И, конечно, Нишанджи — хранитель печати султана, отец Зейнаб.
Я сдержал зевок, и вот мы наконец-то перешли к сути вопроса.
— Ты, русский камнелицый! — переводил мне слова какого-то мужика бей. — Мы, великий и гордый народ. Пошли на мир, сопровождали тебя в великую столицу нашего государства, а ты… — говоривший поморщился. — Посмел плюнуть нам в лицо? Ударить руку султана?
Камнелицый? Это что за обращение такое? Хотя, если подумать, у меня действительно довольно холодное выражение лица.
— Посмел нарушить наши законы? Совершить преступления? — говорил уже другой дядька.
Вгляделся в его лицо. Да это же Нишанджи, рожа у него очень похожа на дочурку. Рука постоянно лежит на сабле, а ещё глазки так горят. Явно мечтает о моей крови.
Начались снова перечисления моих «подвигов». Как я нарушил традиции, как оскорбил высокопоставленных лиц, как посмел сбежать из «гостеприимной» тюрьмы султана. И резюмировали, что я шакал, недостойный встречи с султаном. Назвали ребёнком, евнухом и заявили, что не дело великому правителю говорить со мной. Мол, даже ребёнок больше достоин предстать перед султаном Османской империи. Я пропускал мимо ушей всю лишнюю информацию.
Ба… Вот же они душные! В прошлой жизни мы разгромили Турцию за месяц, и это было ещё до меня. Другой мир, а ничего не изменилось. Всё так же много пафоса, надменности и гордости.
Наконец, они заткнулись.
— Ты можешь ответить, — перевёл мне Мустафа. — Но следи за словами и говори кратко.
— Мы тут два часа, — улыбнулся. — И это я должен быть кратким? Ладно. Смотри, переводи всё чётко. Я узнаю, если ты где-то ошибёшься, и тогда будет плохо. Ты меня понял?
Бей кивнул и шумно сглотнул. Я обратился к пространственному кольцу и попытался транслировать то, что происходит, Фирате, чтобы она подтверждала правильность перевода.
«Я слышу, господин, — ответила тут же. — Переводить буду точно».
Отлично! Теперь у меня двойная проверка. Мустафа не сможет смягчить мои слова или изменить их смысл.
— Уважаемые… — начал, перечислив всех собравшихся. — Я готов ответить за каждое своё действие. Начну с покупки русских рабов в Бахчисарае. Всё официально: заплатил — получил. Кажется, у вас есть такое золотое правило. Продавец мог не брать мои деньги, не продавать, но он их получил.
Мустафа посмотрел на меня так, словно я должен заткнуться. Начался перевод, и лица важных мужиков стало косить.
— Это касается только турок! — заявил папаша Зейнаб.
Умница ты моя. Сам в ловушку полез.
— Мои деньги! Сейчас же, — сказал я твёрдо.
Бей не говорил. Мои глаза сверкнули, и он начал переводить:
— Я заплатил своими зельями, которые продавали ваши люди в Османской империи. Хочу их сейчас же. Раз сделка незаконная, требую своё обратно.
Молодые турки улыбнулись. Не уверен, что они поняли, какую я веду игру. Или просто устали от высокомерия старших.
— Хорошо! — выдал папаша турчанки. — Сделаем тебе снисхождение и посчитаем эту сделку законной.
«В жопу себе запихай снисхождение!» — подумал я, но в реальности просто кивнул. Одна маленькая победа, и это только начало.
— Продолжим дальше. Из-за меня пострадала делегация?.. — сделал паузу. — Ну так вот, тут у нас свидетель есть. Мустафа Рахми-бей ибн Сулейман, скажи, не я ли спас одного из ваших людей — Зафира? Отпаивал его зельями?
И Мустафа поведал им историю. Фирата подтвердила правильность перевода. Как же перекосило рожи важных чурок… Тьфу, турок.
— А потом я сел за руль и повёз раненого, — пожал плечами. — Как там вы сказали? Шакал, мальчик, евнух? Отличная у вас делегация, когда дипломат сам себя доставляет… У нас бы в стране за такое орден дали, а у вас…
Снова улыбка у молодых турок. Они явно наслаждались представлением.
Ответить мне на это ничего не смогли. Я разбил ещё одно