В этот момент девица рядом со мной зашевелилась и сонно пробормотала:
— М-м-м, Артемий, дорогой… Ты обещал показать, как твой кабан танцует на задних копытах…
Всё замерло. До нас наконец-то дошло, что мы тут не одни. Девушка села на кровати, даже не потрудившись прикрыться одеялом, и уставилась на незнакомцев.
— А вы кто такие? — сонливость девицы как рукой сняло. Она прищурилась, обводя всех подозрительным взглядом. — И почему называете моего Артемия Сеней?
— Слушай, красавица, — Рита шагнула вперёд, скрестив руки на груди. — Во-первых, никакой он не Артемий. Его зовут Сеня, и он студент, а не сын градоначальника. Во-вторых, у тебя есть ровно тридцать секунд, чтобы одеться и свалить на все четыре стороны!
— Что⁈ — возмутилась девица, натягивая одеяло до подбородка. — Да как ты смеешь! Артемий, скажи ей!
— Эм… — беспомощно произнес я.
— И вообще, чего ты здесь сосками светишь⁈ — Рита сверкнула глазами, и её Покров проявился ярче. — Нашла свое истинное призвание?
Филя хохотнул, пока Серый беззастенчиво пялился на обнаженную девушку.
— Ты… ты… — девица задохнулась от злости, но, увидев выражение лица Риты, быстро начала собирать вещи, чуть не опрокинув стакан с остатками настойки. — Я всё расскажу твоему отцу, Артемий! Увидишь, чем это, мать твою, кончится!
— В подробностях расскажи! — с серьезным выражением лица оживился Филя. — Про то, как таверну разгромил, про незакрытый счет в двух других, и про то, как охраннику в морду зарядил. Прямо скажи, что Артемий вел себя как последняя скотина и его обязательно надо выпороть на главной площади!
Мы с Ритой уставились на него с таким охреневшим видом, что Филя только рукой махнул.
— Да знаю я этого Артемия, — подмигнул он. — Наследничек градоначальника, избалованный ублюдок. Пусть ещё и за твои художества получит. Так сказать, двойное наказание за предыдущие грехи. Его папаша как раз строгостью славится.
Девица, злобно бормоча проклятия, быстро натянула платье и выскочила из комнаты, хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка.
— Вот это я понимаю — прогнала конкурентку, — ухмыльнулся Филя. — Рита, если б не знал, что ты аристократка, подумал бы, что ты базарная торговка, защищающая своего мужика от соперницы. Отличное представление!
— Заткнись, — процедила Рита, но её щёки слегка порозовели. — У нас тут настоящий бардак, если ты не заметил.
— Заметил, — Филя подмигнул мне. — Особенно то, как в тебе проснулась ревнивая жена.
— Ещё слово, Ветрогонов, и я использую твои яйца как мишень для силовых упражнений, — пообещала Рита, но в её голосе звучала скорее смущённая досада, чем настоящая злость.
— Так, хватит, — я поднял руки, призывая к тишине. — У нас есть проблемы поважнее. Например, этот, — я кивнул на кабана, который, судя по звукам, начал разрушать мой письменный стол. — Но сначала я хочу понять, что вообще произошло. Давайте по порядку. Что случилось после того, как мы разделились?
— Когда вокруг нас начался форменный ад — арабы, агенты Корнилова, какие-то мужики в черных плащах, эти два придурка-вора — мы разделились. Я ушла через крыши, и уже готовилась защищаться, но меня, почему-то, никто не преследовал.
— За мной увязались двое с Покровом Рыси, — вставил Серый. — Пришлось нырнуть в канал и плыть под водой. Они потеряли след.
Ну ещё бы… Задержка дыхания под водой — один из характерных приёмов Покрова Ящера. У Серого, например, получалось обходиться без воздуха больше десяти минут. А Магистры и вовсе могли часами сидеть под водой, будто она для них родная стихия.
— А я заманил троих магов в ловушку у пекарни Круглова, — взял слово Филя. — Орёл против Орла — это было эпично! Устроил им такой воздушный бой, что чуть не разнёс половину улицы. Еле ушёл через флигель университета.
— Мы встретились в условленном месте, — продолжила Рита. — Прождали тебя час, два… К полуночи стало понятно — что-то пошло серьёзно не так.
— Мы начали прочёсывать весь центр, — кивнул Серый. — Проверили больницы, полицейские участки, морги…
— А я облетел город сверху, — сказал Филя. — В итоге увидел какой-то переполох в «Трёх Баронах». Тебя там уже не было, но трактирщик и посетители рассказали, что случилось.
— И что же? — спросил я с нарастающим беспокойством.
— Ты пришёл туда, представился «Артемием, единственным наследником градоначальника», — Филя покачал головой с нескрываемым восхищением. — Швырялся деньгами, заказал лучшую выпивку и требовал показать самого жирного кабана в городе для «императорского казачка». Какой-то хрени, которую ты собирался представить ко двору!
— Чего? — я чуть не подавился воздухом. — Вы издеваетесь?
— Если бы, — Филя вытер пот со лба. — Какой-то студент из младших курсов узнал тебя и попытался вмешаться. По словам очевидцев, ты наорал на него, назвал «ничтожным плебеем» и устроил драку с тремя матросами. А потом заявил, что идёшь к какой-то «прекрасной Изольде» и притащил с собой этого чёртова кабана, которого выкупил у мясника за пятьдесят рублей!
Я помотал головой, пытаясь собрать рассыпающиеся мысли:
— Последнее, что помню — переулок, люди Корнилова удирают после вспышки моего Покрова…
В этот момент в голове что-то вспыхнуло — короткий фрагмент воспоминания. Вот я стою перед барной стойкой, требовательно стучу тростью (откуда, к чёрту, у меня трость⁈) и кричу: «Второй графин водки, смерд! Будем готовить Василиска к выступлению при дворе!» И голос… голос был странно другим, с каким-то аристократическим акцентом, не моим.
— Василиск? — пробормотал я, потирая виски. — Я назвал этого кабана Василиском?
— Значит, начинаешь вспоминать! — оживился Филя. — Да, он самый. Ты утверждал, что это не просто кабан, а редкий императорский кабан, привезённый контрабандой из Южных колоний. Доказывал, что он умеет танцевать и делать сальто, если накормить его рыжиками в сметане.
Я огляделся по комнате, внезапно осознав, что чего-то явно не хватает. Контейнер! Где, черт возьми, контейнер с Реликтом?
— Где он? — я вскочил на ноги, игнорируя протестующую головную боль. — Контейнер! Книга! Куда я их дел⁈
Друзья переглянулись с озадаченными лицами.
— Тут его не было, — нахмурился Серый. — Когда мы тебя нашли, ты был с кабаном, девицей и карманами, полными золотых монет арабского происхождения. Никакой книги или контейнера.