Маргарита провела Рождество в Париже и готовилась отправиться в Англию, как вдруг узнала о том, что 5 января 1471 года Карл Бургундский и Эдуард IV встретились близ Сент-Омера. Это несколько обеспокоило ее, однако донесения, отправленные королю Людовику его посланниками из Лондона, уверили ее, что политическая ситуация там стабильна и что она и ее сын могут вернуться, не подвергаясь опасности. Поэтому королева переехала из Парижа в Руан, где стала дожидаться появления Уорика, которому предстояло сопроводить ее в Англию.
Уорик так и не прибыл. Бóльшую часть своего ежегодного дохода, который наверняка не превышал 15 тысяч фунтов, он потратил на финансирование своей большой свиты, своих прошлогодних военных операций и содержание своих поместий. Испытывая недостаток в средствах, он израсходовал деньги, выделенные ему на путешествие, на другие, более неотложные нужды и теперь не мог позволить себе отправиться во Францию за королевой. Не подозревая об этом, Маргарита отказывалась уезжать, не допуская даже мысли о том, чтобы покинуть Францию, пока Уорик не прибудет в один из французских портов. Пока она ожидала его в Руане, граф ожидал ее в Дувре, уверенный, что она отплывет и без него. Впрочем, вскоре срочные дела государственной важности заставили его вернуться в Лондон.
Наконец Маргарита была вынуждена признать, что Уорик не прибудет, и приехала в Дьепп, намереваясь без промедления сесть на корабль и отплыть в Англию. Хотя капитаны ее флотилии предупреждали ее, что погода не благоприятствует плаванию, она не желала слушать. Трижды ее корабли выходили в море, и трижды их выбрасывало на побережье Нормандии ураганными ветрами и штормовыми волнами. Некоторые суда оказались сильно повреждены и нуждались в ремонте, и наиболее суеверные из приближенных королевы стали перешептываться, что бурю вызвали колдуны, нанятые йоркистами; другие же видели в разгуле стихий проявление гнева Господня. Ненастная погода продлилась довольно долго, и королеве не оставалось ничего иного, кроме как ждать, негодуя и злясь на бесконечное промедление.
А дома, в Англии, Уорик отчаянно пытался упрочить свои позиции. У него вызывала сомнения верность королевских подданных в графствах Глостер и Херефорд, и потому он предоставил Пембруку, и без того уже отвечающему за поддержание мира в Южном Уэльсе и Валлийской марке, широкие военные и административные полномочия в долине Северна. Одновременно Кларенс, внешне сохраняя верность Уорику, но, возможно, преследуя собственные цели, подослал своих агентов в дома нескольких аристократов, которых подозревал в тайных симпатиях к Эдуарду IV; он стал шпионить в том числе за Нортумберлендом, Шрусбери и Стэнли. Без ведома упомянутых лордов агенты Кларенса должны были следить за всеми разговорами, ведущимися в их домах, и в принципе за всем, что там происходит, с целью заметить, не нарушают ли они верность правительству. Герцог направил в каждый дом по двое шпионов, чтобы один находился на посту, пока другой будет докладывать ему об увиденном.
В начале февраля парламент рассмотрел требование Уорика, настаивавшего, чтобы Англия присоединилась к наступательному альянсу с Францией против Бургундии во исполнение обещания, данного им Людовику XI. Палата лордов и палата общин обсудили этот вопрос, но готовы были согласиться только на перемирие сроком на десять лет, а не на заключение официального союза. К тому же, зная настроение простого народа, они не хотели санкционировать объявление войны Бургундии.
Впрочем, Уорик сообщил посланникам Людовика, что Англия поможет их сюзерену и что он уже начал рекрутировать войско и пошлет его во Францию, как только это станет возможным. 12 февраля, следуя его указаниям, гарнизон Кале приготовился напасть на бургундские владения в Северной Франции, а на следующий день Уорик сам написал Людовику:
Молю Всемогущего Господа даровать Вам победу. Что до начала военных действий в Кале, то я дал указания приступить к ним и получил сегодня весть о том, что гарнизон Кале уже выдвинулся из Ардра и убил двоих солдат из гарнизона Гравлина. Как только то будет в моих силах, я без промедления прибуду служить Вам и с Божьей помощью сражаться против проклятого герцога Бургундского. Ваш покорный слуга, Р. Уорик.
Лондонские купцы пришли в ярость оттого, что Уорик втянул Англию в войну с Бургундией без согласия парламента, зная, что это может нанести большой ущерб экономическому благосостоянию города, и отказались впредь ссужать деньги «возвращенному» правительству. Что же касается Карла Смелого, то действия гарнизона Кале подтолкнули его к союзу с Эдуардом IV, ведь он осознал, что теперь само существование его герцогства зависит от того, сможет ли дом Йорков вернуть себе трон. Низложение Генриха VI лишило бы Людовика XI его главного союзника и спасло бы Бургундию от угрозы войны. Помня об этом, Карл согласился помочь Эдуарду IV возвратить власть и одолжил ему 50 тысяч крон. Поддержка Бургундии превратила йоркистское вторжение в реальную возможность.
Когда Карл принял решение поддержать йоркистов, самозваные герцоги Эксетер и Сомерсет, изгнанники, до сих пор пребывавшие при его дворе, поскольку не доверяли Уорику, взмолились не предпринимать ничего, что нанесло бы ущерб правлению Генриха VI. Карл предложил им вернуться в Англию и взяться за оружие, борясь против Уорика на стороне Ланкастеров, так как от этого, с его точки зрения, только выигрывал король Эдуард. Эксетер и Сомерсет вернулись в Англию и обнаружили, что общественное мнение единодушно настроено против французского альянса. Стремясь во что бы то ни стало заключить союз с Францией, Уорик, в сущности, оттолкнул от себя большую часть ланкастерского истеблишмента, и Сомерсет и Эксетер без труда заручались поддержкой возобновления альянса с Бургундией.
Они надеялись, что таким образом оставят Эдуарда IV в политической изоляции, однако с помощью своей сестры, герцогини Бургундской, Эдуард уже деятельно осуществлял свои планы и к концу февраля, по словам Уоркворта, набрал войско из тысячи – полутора тысяч англичан и трехсот фламандских наемников, вооруженных примитивными пулеметами. Впрочем, один лондонский хронист утверждал, что у Эдуарда было пятьсот англичан и пятьсот фламандцев. Кроме того, благодаря любезности Ганзейского союза он обзавелся флотом, который только дожидался его приказа к отплытию в порту Флиссингена. Теперь Эдуарду, как и королеве Маргарите в Дьеппе, оставалось ждать перемены погоды.