— Это заклятье входило в условие моего трудового договора, — усмехнулся Моуди. — Я разработал его специально, чтобы держать длинный нос Альбуса подальше от своих дел.
Взмахом палочки он отлевитировал всю еду на соседнее кресло. Расставив тарелки и напитки на столе, он отправил поднос на кухню. От обилия еды слюнки текли рекой. Тут было все, о чем мог мечтать голодный ученик: жареная баранина с мятным соусом, репа, картофельное пюре, салат из шпината, булочки, и пирог с патокой и клубникой на десерт — очевидная взятка для того, чтобы я съел все со своей тарелки. Не то, чтобы я был против такой еды. Пирог с патокой был моим любимым десертом, а кулинария Моуди конкурировала с готовкой миссис Уизли.
— Каков твой ответ? — спросил он, расстелив свою салфетку на коленях.
— Я разочаровался Хогвартсом еще на втором курсе. — Я откусил кусок баранины и тщательно прожевал его, пока подбирал подходящие слова. — Я не разочарован волшебством, пока. Оно — часть меня. Оно всегда было во мне. Сломай я свою палочку, буду чувствовать себя наполовину мертвым, но это буду все еще Я. — Он попытался что-то сказать, но я оборвал его на полуслове. — Сначала выслушайте меня, пожалуйста. Я осознаю, что родился в семье волшебников, но единственное мое воспоминание о родителях — это смерть матери. Меня вырастили магглом. Существование магии было для меня неожиданным открытием, а еще большей неожиданностью для меня стало то, что худший день моей жизни, сделал меня знаменитым. С психологической точки зрения, меня можно назвать наименее подготовленным публичным человеком на всем британском острове, абсолютно не способным общаться и тем более, обниматься с совершенно незнакомыми людьми, желающими пожать мне руку. И эти люди, к тому же, могут ненавидеть меня в данный момент, при том, что еще совсем недавно носили меня на руках. Никто не пытался помочь мне справиться с проблемами или защитить меня от опасностей. Никто и никогда не поможет мне с этим.
Через минуту молчания я продолжил:
— Хогвартс для меня — это способ на девять месяцев уйти от Дурслей, а не школа. Честно говоря, предпочел бы жить с дементорами, чем с «дорогими» родственниками. Если ваше имя не Гарри Поттер, Хогвартс, возможно, для вас школа. Для меня, это не так. Нормальная школа защищает и воспитывает детей, находящихся на ее попечении. Хогвартс делает все наоборот.
Вместо того чтобы беспокоиться об итоговых экзаменах, каждый год я меряюсь силами с профессором Защиты. Даже Люпин, друг отца, пытался убить меня. Дело не в экзаменах, потому что итоговых оценок я никогда не видел. Все, что я хочу, это жить в безопасном месте. Хогвартс не безопасен, но пока Дамблдор остается моим опекуном, я застрял здесь. Я хочу учиться, но ненавижу свои занятия, потому что три четверти того, что мы изучаем, зависит от магической теории, которую я мог опровергнуть даже в семилетнем возрасте.
— Как, например?
Я проглотил кусок репы, прежде чем ответить:
— Спрашивая, как и почему.
Он ухмыльнулся:
— Довольно справедливо.
Мы ели в молчании, которое нарушалось лишь звоном серебра. Я задался вопросом, почему еда на берегу озера и та, которую я ем с Моуди сейчас, всегда вкуснее той, что подают в большом зале. Меньше жира, больше овощей, но по-прежнему вкусно. К тому же меньше нагружает желудок.
Моуди налил себе чашку чая и откинулся на спинку стула.
— Я провел последние несколько часов, консультируясь с опытными преподавателями из других школ, в том числе и с Лидсом. Я думаю, что нашел решение для тебя, но сначала мне нужны ответы на несколько вопросов.
— Насколько личных?
— Не настолько личных, как наши уроки Окклюменции, но близко. Если почувствуешь дискомфорт, можешь не отвечать.
— Хорошо.
Он налил горячего чая в мою чашку. Пододвинул сахар и молоко ближе ко мне. Я добавил несколько капель молока и один кубик сахара. Пригубил, чтобы оценить сладость, потому что мне не нравится слишком сладкий чай.
— Насколько ты занижаешь свой уровень во время занятий?
— Я ничего не скрываю, — быстро ответил я.
Моуди фыркнул, и его магический глаз закрутился с бешеной скоростью. Страшно.
— Я не вчера родился, Поттер. Недавно, ты прочитал мне очень поучительную лекцию о магической теории, которую большинство учеников уровня ЖАБА не смогли бы понять. Я лично был свидетелем твоих взрывных проклятий уровня ЖАБА и Патронуса, который, если и преподается, то только в ВУЗах. Не говоря уже про то, что мы рассмотрели Трансфигурацию и Заклинания за второй курс меньше чем за две недели.
— Заклинания легче, чем были раньше, — сказал я, надеясь, что он примет такое объяснение. Это было правдой. После его целенаправленной лекции, я справился с большинством заклинаний в течение получаса, не в сдвоенный учебный час или в два.
— Я не такой легковерный, как ты думаешь. — Он вздохнул и пошевелил пальцами, призывая, беспалочковой магией, свитки и толстую синюю папку с надписью „Школа святого Григория” на обложке. При виде моих маггловских школьных отчетов, у меня все похолодело внутри. Директриса Роуммел, близкий друг Петунии и Вернона, ненавидела меня с такой страстью, что конкурировала с таковой у моего дяди. Я боялся того, что было написано в этой папке.
Моуди развернул свиток.
— Хочу прочитать тебе кое-что.
„Несмотря на то, что у мистера Поттера редко получаются заклинания с первой попытки, к концу урока у него они более мощные и точные, чего не могут добиться его одноклассники. После наблюдения за техникой исполнения заклинаний в течение прошедшего учебного года, я пришел к выводу, что он всегда делает небольшой лишний взмах палочкой, прежде чем скастовать заклинание. Этот самый взмах растрачивает достаточно магии, чтобы сделать его идеальнее, в ином случае, заклинание выходит неудачным, в сравнении с одноклассниками. Его ошибка последовательна и уже со второй или третьей попытки его заклинание выходит удачно.
По сравнению с одноклассниками, которые делают подобные ошибки не так часто, его ошибки и количество попыток до правильного исполнения слишком последовательны. Мое заключение — мистер Поттер намеренно занижает свой уровень. Причины мне не ясны. Я уже обращал внимание профессора МакГонагалл и Директора школы на эту проблему. Оба либо довольны текущим положением дел, либо преднамеренно не замечают проблему. Поскольку нет возможности назначить дополнительные темы или работу без их одобрения и согласия, я вынужден позволить талантам мистера Поттера оставаться нераскрытыми”.
— Вот другой случай, — сказал он,