Грызть надо будет потом.
Когда моя девочка будет в безопасности, надежно упрятана за семью замками. И я буду точно знать, что она — в порядке. Вот тогда можно будет выдохнуть, и, как в каком-то гребанном дешевом фмильме про оборотней, разодрать на груди слабую человеческую оболочку, выпуская на волю свое истинное “Я”. Своего зверя.
Этот город затопит кровью.
И все, от младенцев до беззубых стариков, будут знать, что нельзя трогать то, что принадлежит Симоновым.
Трогать — нельзя!
Смотреть — нельзя!
Думать в эту сторону — тоже нельзя!
Мне глубоко похуй, что будет со мной потом, и вообще — будет ли оно, это “потом”.
Похуй.
Моя девочка должна быть в безопасности.
И все должны накрепко запомнить основные правила жизни: никогда, блять, не трогать то, что принадлежит Симоновым!
Именно это предвкушение расправы и держит меня в тонусе. Не дает сорваться раньше времени.
Все будет.
Но сначала — жизненно важное.
А потом — удовольствие.
Звонит телефон.
Сурен.
Перекидываю телефон Петровичу, не в силах сейчас связно выражать свои мысли. Вся связность ушла на разговор с Ликой.
— Да, приветствую… — он косится на меня, — он сейчас не может. Да, мы решаем вопрос.
Из трубки доносится матерный рев Сурена, осознавшего, что его дочь все так же в опасности.
Забираю трубку, выдыхаю, собирая силы в кулак и вспоминая человеческий язык, прикладываю к уху:
— Сурен, твоя дочь у Урала. Тебе это имя что-то говорит?
Судя по тому, как мгновенно замолкает Сурен, явно что-то говорит.
— А он не сдох еще, что ли, падла? — выдыхает он, наконец.
— Нет, — коротко информирую его, — но сдохнет.
— Блять… — рычит Сурен, — мать вашу, Симоновы! Как я, блять, так проебал? Где она, выяснили?
— Да. Едем.
— Адрес!
— Сурен, мы УЖЕ едем. Мы все решим.
— Адрес!
Я отдаю телефон Петровичу, и тот без звука скидывает Сурену геолокацию.
Сурен тут же отключается.
— Быстро он пригнал, — комментирует ситуацию Петрович, — на сверхзвуке летел, что ли?
Я не реагирую на ненужные мне сейчас слова, открываю карту, прикидывая, как будем действовать.
Мои люди стягиваются к загородному имению Урала со всей области, но пока что скрытно. Чтоб до поры, до времени не будить зверя.
Проблема в том, что у него там не загородный дом, а гребанный бункер. И, судя по только что скинутым мне планам, имеет два подземных этажа.
Брать его штурмом нельзя, Лику просто убьют.
Но у нас есть вариант.
Тот парень, с которым моя бывшая жена спала последний месяц, тоже в этом доме.
И ждет нас.
Главное, зайти внутрь, а там…
— Сандр… — пытается достучаться до меня Петрович, аккуратно так. Он меня знает лучше многих, зверя видит в моих зрачках, и потому не активничает, — держи себя в руках… Надо аккуратно, понимаешь же.
Поднимаю на него холодный взгляд, затем снова смотрю на план, прикидывая, где же может быть тот подвал, в котором держат Лику.
Твари.
Она же боится. И холодно там, наверняка. Суки. Кровью захлебнутся. Все.
Петрович поспешно отсаживается на сиденье подальше, и я понимаю, что опять на него смотрю. И не вижу, потому что зверь мой на мгновение поглотил разум, и сейчас через мои зрачки скалится на Петровича.
— Мне нужно, чтоб там не было полиции, — говорю я спокойно, — как можно дольше. В идеале — вообще чтоб не было.
— Сандр… Но лучше как раз… — начинает Петрович, но зверь снова показывает свой бешеный оскал, и сб-шник поспешно замолкает. Кивает. — Понял. Никого не будет.
— Пока не найду Лику, чтоб вообще никто лишних движений не делал, — продолжаю инструктировать.
— Сандр, тебе не надо туда вообще… — больше Петрович ничего не может сказать, хрипит и краснеет, а я с некоторым удивлением изучаю свою лапу, перекрывшую ему кислород. Сам даже не уследил этот момент… Надо успокаиваться.
Отпускаю Петровича, он кашляет и кивает.
И больше ничего не говорит.
Водитель и охранник, сидящий впереди, вообще изображают молчаливых привидений. Ни звука, ни дыхания.
И хорошо.
Не надо провоцировать.
Не надо становиться между мной и моей яростью…
Меня ждет моя маленькая сладкая добыча.
И я готов за нее весь мир вокруг кровью залить.
Главное, чтоб дождалась.
Главное, чтоб живая.
________________________________________
Мои хорошие, вы же понимаете, что, если я не отвечаю на коммы, то усиленно пишу? Я все-все читаю, спасибо вам за то, что так близко к сердцу воспринимаете эту историю, это невероятный подарок для меня! Отвечать пока что не буду, у меня совсем нет времени, финал отнимает много энергии.
Глава 74
Скрежет замка раздается ровно в тот момент, когда меня на нерве чуть-чуть выносит в тревожный сон.
Подскакиваю, сажусь, таращусь испуганно на дверь, и тут же отползаю назад, к спинке кровати.
Потому что на пороге стоит тот самый мужик, что недавно, с такой охотой и яркой похотью в глазах торопился исполнять распоряжение Урала.
Сейчас он один.
И выражение физиономии у него очень говорящее.
Мне и без того невероятно страшно, а сейчас вообще жуть накатывает.
Под похотливым взглядом сжимаюсь, подтягиваю колени к груди.
В полном молчании он закрывает дверь, но не на замок. Мой полный ужаса мозг это все-таки умудряется каким-то образом отметить и спрятать на нужную полку.
Мужик идет ко мне, по пути расстегивая ширинку, усмехается.
Как-либо комментировать свои действия он явно не считает нужным, и я тоже не пытаюсь притворяться, что ни черта не понимаю.
Взвизгиваю, вскакиваю на кровати, прижимаясь к стене так, чтоб ему было трудно меня достать.
— Я кричать буду! — предупреждение получается с визгом и мужика вообще не тормозит.
— Визжи, — кивает он, — я так тоже люблю.
— Послушай… — уворачиваюсь от загребущей лапы, перебегаю на другую сторону кровати, удерживая между нами расстояние, — ты же слышал… Мой отец — Сурен. Он тебя на клочья порвет! И Сандр…
— Да похуй, — смеется он, снова дергаясь ко мне, с трудом ухожу от захвата, — ты все равно покойница! Хоть попользуюсь напоследок!
— Помоги мне! — я не