— Ты погоди, присядь, — заговорил Колька. — Что я тебе сказать хочу… Вот ты про Амгунь пишешь, прочитал недавно. Так что, выходит, ты по ней прошел? И чтоб новую книгу написать, обязательно все самому пройти, так — нет?
— Каждый по-разному пишет, — ответил я, пожав плечами. — Три дня не побыл у вас, а тут такие новости…
— Какие? — Колька поднял на меня глаза. — Я все новости знаю, всегда ко мне обращайся.
— Такие. Будто медведь женщину-грибницу задавил.
— Болтают, — отмахнулся Иван Степанович. — Если бы кого хоронили, мимо не пронесли. Я тут днями сижу.
— Нет, — воспротивился Колька. — Сам слышал: давил!
— Бычихинскую? Кого?
— Не нашу, а из Троицкого. Драл медведь, но мужики отбили. Ребра ей помял да руку прокусил…
— Врут, поди, — усомнился я. — Чего бы он в такую пору на человека кинулся.
— А он и не кидался, спал себе под кустом, а баба сама на него напоролась, хай подняла, вот он с перепугу и насел на нее. Я все знаю! — Колька хитро посмотрел на меня. — Небось рассказ думаешь написать? Ставь бутылку, я тебе таких историй наболтаю про отдыхающих, только записывай. Похлеще, чем у Апулея или Мопассана…
— Потом как-нибудь, — вежливо отказался я и подался домой. До избы уже рукой подать.
И опять пришлось остановиться, потому что навстречу катил тачку с поклажей хороший мой знакомый и давний сосед Дима. Чумазый, весь в земле извозившийся, потный, комарами искусанный, тощий до взона и будто солнцем насквозь пропеченный. На голове у него беретик черный, из-под него на красный взопревший лоб прядь волос свесилась, белая, словно перекисью водорода окрашенная. И брови такие же. Вот что солнце с блондинами делает.
— Здорово! Отколь с таким возом?
— Привет. С огорода, откуда еще. Картоху выкопал да брюквы надрал. Бери, лакомься, еще не выросла в полную силу, а ничего, зубы поточить можно.
Он подал мне руку не пятерней, а тыльной стороной, чтоб не испачкать мои руки. Пальцы у него набрякшие от работы, ногти толстые, избитые: человек он мастеровой, ни от какого дела не отказывается. Сам себе работу ищет. Огородов у него аж два, один в поселке, другой за рекой. Он и рыбак, и грибник, и охотник, всякая снасть у него есть. Цепкий, за кедровыми шишками сам на деревья лазит, не ждет, пока свалятся.
Улыбается Дима, щурится, зубами посверкивает.
— Что-то давненько не видно было. Уезжал куда или как?
— Работа к столу приковала, не мог вырваться. Ты вот скажи лучше: правда иль кет, что медведь женщину задрал? В автобусе слышал, будто бычихинскую, а Колька-массовик утверждает, что из Троицкого. Плохо верится…
— Брехня. Я как услышал, сразу в Троицкое, начал выспрашивать, думаю, если в самом деле, так я этого медведя укараулю, далеко не уйдет. Соленая медвежатина сейчас бы в самый раз. Всю деревню обежал, никто никого не давил. Баба какая-то куста перепугалась, а другие подхватили, историю раздули. Народ ушлый, чтоб городских от грибов отвадить, вот и пустили брехню, а потом сами же в нее и поверили.
— Ну, хорошо, это брехня, я и сам так думал. А вот скажи, ты тут вокруг все облазил: в заповеднике медведи есть?
— Есть, — твердо заявил Дима. — Нонче за черемшой ходил с сыном, как раз снежок выпал, дотаивал, такого лапотника след видели, прямо оторопь взяла. Не поверишь — две мои ноги в олочах на одном следу уместились. Когти по пальцу. Я даже перетрухал вначале, хотел домой поворачивать, все ж не один шел, а с сынишкой. Встрень такого в лесу, насмерть ребенка перепугаешь. Правда, черемши набрали, а дальше идти побоялись…
— А куда дальше?
— Да как получилось-то! Сынишка после девятого класса заблажил: вот, мол, другие по путевкам на Памир, на Кавказ едут, а тут и гор настоящих не увидишь! «Это у нас-то гор не увидишь, — отвечаю. — Да хочешь, заведу в такие скалы, что не взлезешь!» Хотел на первую сопочку затащить его, там по гребню останцы стеной стоят. А перед ними каменюки россыпью, да здоровенные, с избу. Напрыгаешься по таким, так и на Памир не захочешь. Вот и вел, а медведя след повстречали и передумали.
Мы расстались с Димой, наговорившись вволю, довольные оба. Он покатил свою тачку с мешками дальше, а я зашел в избу.
Утром рано мне пришлось возвращаться в город. Я успел занять хорошее место у окошка. Мелькали придорожные кусты и деревья. На двадцатом километре — так называется остановка, я вдруг увидел темные «гнезда» на дубах. Что ни дерево, то и гнездо. Да кто же это успел столько наломать за одну ночь? Обычно такие гнезда заламывают медведи на черемухах Маака, до ягод которых они очень лакомы. А тут дубы. Вспомнил, что видел заломы на дубах по реке Немпту, пришлось однажды пройти по ней. Надо же, пришел мишка перед самым утром и обобрал желуди на всех деревьях! Поскусывал ветки с желудями, сложил под себя и позавтракал. Гималайский медведь очень шустро лазает по деревьям. Лет пять висели эти «гнезда», пока сами собой не посваливались, и никто не обращал на них внимания, видно, в голову не приходило, что зверь мог выйти к самому шоссе.
И еще раз я видел след медведя-четырехлетки осенью, на тропе, километрах в трех от поселка. Ночью подморозило влажную землю, но не настолько, чтобы она выдержала тяжесть зверя. Я думал, что кто-то прошел в сапогах, но вдруг на грязи особенно четкий след «босой» лапы и отпечатки длинных когтей…
Зверь в заповеднике есть, но зверь мирный, не нарушающий правил общежития с человеком. Лишь бы сами люди не искали с ним ссоры.
ХИТРЫЙ ФАЗАН
Из своего далекого детства помню, какую радость доставляла погоня за фазанами. Они любили закрайки полей в мелких кустарниках, где густые ползучие травы переплетались с держи-корнем или, по-нынешнему, леспедецей двуцветной, с лещиной, шиповником и мелким дубнячком. Идешь краем поля и видишь, как мелькает в бурых травах темно-зеленая головка петуха, никак не желающего подниматься на крыло. Кинешь в него комком земли или припустишь вдогонку, и вдруг… Даже если этого ждешь, почему-то все равно получается вдруг, — из кустов с шумом, хлопаньем крыльев взовьется кверху рыжее пламя, и пока придешь в себя от неожиданности, фазан осмотрелся и взял курс. Пролетит он метров пятьдесят — сто, а летит он всегда прямолинейно, низко над землей, распушив длинный хвост, и снова ищи, догоняй его, гадай, куда