Историк китайской философии Фэн Юлань писал: «У старого государства есть новая миссия». Поясняя эту мысль, он отмечал, что «древнее государство относится к давней китайской культурной традиции, а его “новая миссия” состоит в модернизации и строительстве социализма».
В трудах Карла Маркса и Фридриха Энгельса не так много рассуждений о нравственном воспитании человека, зато в конфуцианстве подобная тема представлена весьма обширно: оно устанавливает целый ряд конкретных положений для совершенствования и реализации себя как человека.
Большинство современных китайских марксистов считают, что китаизация марксизма и модернизация конфуцианства взаимно дополняют друг друга. Как отметил академик Чжу Гуанъя, «без китаизации марксизма не будет модернизации традиционной культуры, а без традиционной культуры марксизм в Китае также лишится источника инноваций». Историк Го Жуй разъяснил суть этой взаимосвязи: «Конфуцианство придает марксизму национальную форму и содержание, способствует китаизации марксизма, а конфуцианство движимо китаизацией марксизма и под его влиянием реализует современную трансформацию китайского общества».
В современном Китае марксисты категорично настаивают на принципах марксистской философии и считают, что для реализации ее китаизации необходимо активно извлекать из конфуцианства полезные духовные ресурсы. С другой стороны, видно, как марксизм в Китае преобразует конфуцианство и предоставляет ему возможность существовать как важнейший самоценный элемент культуры. Китаизация марксизма и модернизация конфуцианства действительно взаимодействуют, представляя марксизм и конфуцианство как два столпа современной китайской цивилизации.
Китаизация марксизма – это демонстрация приверженности классическому марксизму, неразрывная связь с ним, и руководитель КПК тем самым подчеркивает, что идеология партии не противоречит классическому марксизму, а, напротив, представляет собой его продолжение (развитие).
Кто-то может сказать, что тем самым Си Цзиньпин замыкается в рамках узкой национальной культурной позиции. Конечно же нет. Лидер КПК постоянно подчеркивает необходимость усвоения передовых достижений мировой культуры и философии.
Понятно, что марксизм в Китае и сегодня остается идеологией, играющей ключевую роль при формировании внутренней и внешней политики страны. Он выступает ведущей силой в современной культуре Китая. А идеи Си Цзиньпина всегда были и остаются нацеленными на укрепление лидерства КПК в процессе принятия решений в противовес технократическим тенденциям, существовавшим в 1990–2000 годы.
Марксистская теория способствовала поиску новых идеологических оснований для сохранения легитимности КПК в условиях продолжающихся реформ и глобальных вызовов.
На самом деле, еще в 2013 году Си Цзиньпин подчеркивал, что марксистская философия позволяет глубже понимать закономерности мирового развития, без чего будет трудно противостоять возрастающим рискам. Он говорил о том, что жизнеспособность марксистской идеологии связана с ее постоянным обновлением, а это делает долгом китайских коммунистов способствовать развитию марксизма, используя политическую практику Китая.
Си Цзиньпин, в отличие от своих предшественников, был нацелен на концентрацию власти в своих руках, и в этой связи теория марксизма могла выступить своеобразным оправданием действий Пекина по изменению сложившегося в 1990-е и 2000-е годы порядка.
Создаваемое им новое марксистское учение приобретает как китайское, так и международное звучание. Это наглядно демонстрирует подход Си Цзиньпина к международным проблемам. И это не просто лозунг, а реальная практика. В частности, современная китайская политэкономическая наука во многом основывается на западных экономических теориях. Поэтому, завершая рассмотрение взглядов Си Цзиньпина, следует признать его не только крупным руководителем, но и серьезным теоретиком.
Си Цзиньпин и китайские традиционные ценности
Но марксизм – марксизмом, а китайские традиционные ценности играют огромную роль, и даже основы своего внешнеполитического курса КНР берет в конфуцианском мировоз-зрении, которое задает тон восприятию Поднебесной себя, окружающих, вопросов войны и мира.
Ценностные основания политики любого государства находятся в прямой связи с национальными интересами, и в Китае во всем этом ощущается некий «особый конфуцианский дух». И в этом нет ничего плохого, просто это надо понимать и учитывать, пытаясь говорить о «детерминантах» страны, у которой даже в Конституции написано, что «Китай – одно из государств мира с самой древней историей», и «народы всех национальностей Китая общими усилиями создали блестящую культуру».
Конфуцианство является первоисточником традиционных китайских ценностей, и это выражено весьма отчетливо. Некоторые исследователи даже считают, что именно конфуцианство «стало основой морали китайского народа, заменяющей кодекс этики, религию и идеологию».
Стоит выделить основные ценностные элементы конфуцианского учения, которые составили основу политики Китая: 1) принцип гармонии; 2) концепт китаецентризма; 3) этика ненасилия, нейтралитета и «добродетельной» войны. Стоит подчеркнуть, что данные элементы находятся в тесной взаимосвязи, переплетаясь и вытекая друг из друга. Китайская культура в общем смысле ассоциируется с Конфуцием (551–479 годы до н. э.), который считал мир истинной драгоценностью. Мир эквивалентен принципу гармонии, поэтому рассмотрение китайского внешнеполитического мышления через призму конфуцианской традиции дает понимание, что Китай предпочитает гармонию конфликту, а оборону – нападению.
Именно принцип гармонии является базовым, а концепция гармонии в китайской культуре обозначает гармонию не только человека и природы, но и человека с человеком.
Китайская модернизация требует гармоничного сосуществования человека и природы. Человек и природа составляют единое жизненное сообщество. Если люди будут бесконечно брать у природы или даже наносить ей вред, то природа обязательно им за это отомстит.
Огромное значение имеет и гармоничный миропорядок, центром которого выступает Поднебесная.
Китай долгое время был изолирован от внешнего мира. И, считая себя «центром вселенной», он ожидает почтительного отношения к себе со стороны других стран. Это можно называть как угодно: и «китаецентризмом», и «китайской спецификой». А можно назвать и гордостью за величие своего государства, чувством собственного достоинства, самоуважением. В конечном итоге это и есть патриотизм.
Подобно первому китайскому авианосцу «Ляонин», Си Цзиньпин покинул освоенные прибрежные воды и вышел на неспокойные просторы мирового политического океана. В этом тоже проявляется его личная мечта о возрождении величия китайской нации.
Для китайцев все в этом мире должно находиться в гармонии с «китайской спецификой». Война для них всегда мотивирована моральными принципами, и если она является моральной и справедливой, то будет пользоваться народной поддержкой. И результатом справедливой войны обязательно будет восстановление «добродетели». Мир китайцы воспринимают не как отсутствие угрозы, а как некий баланс, гармонию для своего государства.
Гармонией является местонахождение Китая в центре миропорядка на лидирующих позициях, что вполне закономерно, ведь в китайском