Жан-Пьер Кабестан утверждает, что при Си Цзиньпине «внешняя политика Китая стала гораздо более антизападной». И один из самых ярких примеров этого – союз с Россией. Он основан на видении лидеров этих двух государств, согласно которому в мире существует американское господство, с которым необходимо бороться. По мнению Жан-Пьера Кабестана, «до тех пор, пока это понимание не исчезнет, узы солидарности между ними будут продолжать преобладать над возможными разногласиями».
Си Цзиньпин – не революционер. Он достиг вершины, мудро следуя правилам и создавая стратегические альянсы. Си Цзиньпин – плод системы – разумный реформатор, и он олицетворяет новое политическое поколение Китая.
Французская журналистка Гаэль Ле Ру называет Си Цзиньпина «всегда улыбающимся» и «открытым». По ее мнению, он «умеет проявлять удивительную откровенность, не уступающую жесткой сдержанности своего предшественника Ху Цзиньтао».
Лучшим преимуществом Си Цзиньпина перед лицом стоящих перед ним социальных и экономических проблем остается его репутация джентльмена в политике, которую он приобрел за годы своего пребывания на посту губернатора. Неоспоримое качество для коммунистической партии, потрясенной многочисленными коррупционными скандалами.
Птица должна беречь свои перья, чтобы не терять тепло и выглядеть красиво. Высокопоставленные руководители точно так же должны заботиться о своей репутации: репутация для них – это признание народа. Надо ее беречь, как свое лицо, свою душу, чтобы в старости не жалеть о своих поступках.
Но при этом «всегда улыбающийся» и «открытый» Си Цзиньпин с 2017 года подверг цензуре изображения и упоминания в интернете плюшевого медвежонка Винни-Пуха (особенно диснеевскую версию этого персонажа). Казалось бы, почему? А все из-за распространения интернет-мемов, сравнивавших Си Цзиньпина с Винни-Пухом, что китайская власть расценила как неуважительную насмешку над лидером страны.
Вроде бы курьезный факт. Но он говорит о многом. Например, о том, что реакцию Си Цзиньпина сложно предугадать. Он не отличается демонстративностью и эмоциональностью, однако это вовсе не означает, что в решительный момент китайский лидер не даст отпор. И становится понятно, что он никогда не действует сгоряча, но при этом и обид не прощает.
С виду Си Цзиньпин действительно напоминает колобка или Винни-Пуха, но если приглядеться, то можно заметить его хладнокровный взгляд и поджатые губы. Прямая спинка носа и морщинка между бровей говорят о лидерских качествах. Прежде всего о его решительности и интеллекте. Запрет на Винни-Пуха, уверена, связан с комплексами политика. В его лице много женских черт, поэтому он тяжело переносит внимание к своей внешности.
Безусловно, Си Цзиньпин – чрезвычайно влиятельный лидер, и при нем возрождаются некоторые маоистские методы. Но у него нет таких же тоталитарных амбиций, как у Мао Цзэдуна. А если бы Си Цзиньпин и вынашивал подобные планы, на его пути встало бы множество препятствий. Жюльетта Паржади, французская китаистка, много лет жившая в Пекине, объясняет это тем, что «Китай уже не та страна, что пятьдесят лет назад». Прошло много лет открытости миру и экономического роста, и, соответственно, культ личности больше не может приниматься, как во времена Мао. По мнению Жюльетты Паржади, «стирание личной идентичности в пользу “масс” больше невозможно; китайское общество становится все более индивидуалистическим».
Китайские амбиции ограничены. Никаких претензий на то, чтобы стать новым «мировым жандармом». Стратегия Си Цзиньпина преследует, прежде всего, экономические, а не политические цели. И, на самом деле, усилия китайского президента в основном сосредоточены в Азии.
Си Цзиньпин очень не любит, когда на него пытаются оказать давление. Он призывает «коллективный Запад» «выбирать правильное восприятие Китая» и «принимать позитивную политику в отношении КНР». Недавно, в ходе своего визита во Францию, Председатель КНР четко сказал, что «никакое давление со стороны Запада на Китай действовать не будет, и говорить с Китаем на языке давления и каких-то ультиматумов нельзя».
Авторитетнейший американский государственный деятель и дипломат Генри Киссинджер в своей книге «О Китае», написанной в 2011 году, отмечал, что «китайский подход к миропорядку во многом отличался от господствовавшей на Западе системы». Чем отличается? Да тем, что «Китай никогда не снисходил до длительного общения с другой страной на принципах равенства, ведь ему никогда не встречались общества, сравнимые с ним по культуре и величию». Или, например, тем, что китайцы принимают тот факт, что их страна всегда возвышалась над всеми в своем географическом районе, по сути, как закон природы, как своего рода мандат, выданный Небом.
Как и Соединенные Штаты, Китай верил в свою особую миссию. Но Китай никогда не поддерживал американскую идею универсализма для распространения своих ценностей по всему миру. Китай занимался контролем за действиями варваров непосредственно у своего порога. Он стремился к тому, чтобы такие государства, как Корея, платившие дань, признавали особый статус Китая, а в ответ он даровал бы им такие привилегии, как торговые права. Что касается варваров, находящихся далеко, к примеру европейцев, о которых они знали мало, китайцы, если снисходили до этого, относились к ним с дружественной отчужденностью. И они отнюдь не стремились превращать европейцев в свое подобие <…> В китайском варианте исключительности Китай не навязывает другим свои идеи, но позволяет чужакам приезжать и получать их.
К сожалению, подобного рода характеристик Китая и его нынешнего лидера крайне мало. Понять, кто такой Си Цзиньпин, очень и очень трудно. На фоне официально-делового тона газетных публикаций крайне редко встречаются материалы, в которых звучит личная оценка автора. И тем не менее один журналист написал, что «Председатель КНР Си Цзиньпин производит впечатление живого человека».
Производит впечатление…
Нет, это реально живой человек, а не функция, не «ядро партии». Точнее, он не только «ядро партии», которого уже живьем приравнивают к полубогам. Но это не просто живой человек, это, говоря языком советских газет, «человек непростой судьбы».
Определенный интерес представляют рассуждения о Си Цзиньпине физиогномиста Елены Мифф. Как известно, физиогномика – это техника чтения информации по внешности человека, и этот метод, кстати говоря, появился в Древнем Китае, где он служил для определения врожденного характера человека с целью прогнозирования его судьбы.
Так вот, Елена Мифф уверена, что в Си Цзиньпине «есть скрытый талант к искусству».
Уверена, когда он завершит карьеру, мы точно узнаем о нем