На автомате я поднял руки и взглянул на ладони. Они были алого цвета, и казалось, вот-вот вспыхнут. И, как выяснилось, казалось не просто так: прямо у меня на глазах ладони покрылись пламенем — небольшим, но плотным и очень ярким. Оно быстро начало увеличиваться и двигаться по руке к локтю, сжигая рукава рубахи и кафтана.
Вот только этого мне ещё не хватало.
Глава 18
Пламя быстро добралось до локтей, и не то чтобы я запаниковал, но перспектива остаться в чём мать родила, не радовала. Надо было что-то предпринимать. Сначала я интуитивно принялся размахивать руками, но быстро понял, что таким способом огонь, исходящий, по сути, из меня, не сбить. Надо было бороться с причиной, а не со следствием.
Я прекратил махать руками, замер, закрыл глаза и попытался успокоиться. Представил, что нахожусь не в горящем доме, а на берегу холодного горного озера, манящего меня своей прохладой. Представил, как вхожу в его ледяную воду, как опускаю в неё свои горящие руки, как они ощущают холод воды, как уходит жар, как гаснет пламя. Представил настолько явственно, что даже ощутил небольшой холодок.
Открыл глаза. Огня на руках не было. Я оказался прав: пламя возникало во мне, его питали мои эмоции и моя энергия, а огонь пожара или, как в прошлый раз, костра лишь являлся катализатором, запускавшим этот процесс. С этим стоило разобраться более серьёзно и выяснить, как это работает и как это можно использовать. Но однозначно в другой раз.
Нужно было скорее искать мальчишку и уходить. Во-первых, лестница могла обрушиться в любой момент, а во-вторых, очень уж не хотелось угореть. А вероятность такого исхода была немалая: коридор, начинающийся от двери, был заполнен дымом до такой степени, что я вообще ничего не видел, и у меня уже начала кружиться голова.
Идти пришлось практически на ощупь, проверяя каждую дверь. Первая комната — роскошная опочивальня с высоким балдахином. Пустая. Вторая — детская с разбросанными по полу игрушками. Здесь тоже, к сожалению, никого.
— Мальчик! — громко крикнул я на всякий случай. — Где здесь?
Ответа не последовало. Малец, конечно, мог уже потерять сознание от дыма, но тратить время на тщательный осмотр комнаты я не стал — сначала стоило быстро осмотреть остальные.
Третья комната была кладовой, и в ней тоже никого не было. За четвёртой дверью оказалась небольшая скромная спальня, возможно, комната прислуги. С настежь открытым окном. По этой причине дыма в этой комнате было намного меньше, чем в других.
Я даже не успел осмотреть помещение, как услышал кашель. Посмотрел туда, откуда он доносился. В одном из углов прямо на полу, съёжившись и прижавшись к большому сундуку, сидел мальчик лет десяти. Худой, испуганный и вовсе не рыжий. Не знаю, но почему-то я это отметил. Видимо, из-за того, что зеваки так акцентировали внимание на цвете его волос.
И ещё я отметил, что малец никак не мог поджечь дом. Возгорание произошло на втором этаже, а пацана закрыли на третьем. Он сидел, обхватив руками колени, испуганно смотрел на меня, дрожал и кашлял. Я бросился к нему.
— Пойдём! — произнёс я, протянув мальцу руку, чтобы помочь ему подняться.
Но мальчишка бросил на меня затравленный взгляд и, вцепившись в сундук, замотал головой, отказываясь уходить. Времени на уговоры не было. Я молча схватил пацана, поднял его, лёгкого, как мешок соломы, и закинул себе на плечо. После чего, не теряя ни мгновения, бросился к выходу.
Бежал, не оглядываясь, чувствуя, как лестница оседает под ногами, как прогибаются ступени, слушая, как трещат горящие балки и стены, глядя, как осыпаются перила. Казалось, всё рухнет в самый неподходящий момент.
Но нет. Не рухнуло. Я успел.
* * *
В Зале Совета Братства Истинного огня уже третий час шло собрание. Девять Старших братьев, сидевших за большим круглым столом из полированного обсидиана, обсуждали под руководством Верховного брата текущие вопросы, касающиеся жизни братства. Старшие братья делились проблемами, предлагали способы их решения, а Верховный в основном молчал, взирая на прения из своего золотого кресла, стоящего на небольшом постаменте. Властный, невозмутимый, облачённый в плащ из алого огненного шёлка, который, казалось, горел прямо на нём, Верховный брат олицетворял собой само могущество.
Переходя от мелких проблем к более крупным, Старшие братья подобрались к одной из главных: снижению количества чаровников, способных изготавливать главную ценность Девятикняжья — запасы. Эти небольшие рукотворные источники магической энергии составляли основу экономики девяти княжеств и фундамент могущества братства. Монополия на производство запасов и зависимость от них жителей Девятикняжья позволяли чаровникам держать под своим контролем почти всё в этом мире. И конечно же, продажа запасов была главным источником дохода братства. Не единственным, но основным.
Но далеко не каждый чаровник мог аккумулировать магическую энергию и превращать её в небольшой плотный шарик. Таких были единицы. И с каждым годом их становилось всё меньше. Старший брат Тр’Огсар Невозмутимый, отвечающий за производство запасов и поиск тех, кто может их делать, делился с товарищами своими опасениями:
— Вы же понимаете, братья, что это естественный и необратимый процесс — с каждым поколением способных всё меньше. Время неумолимо, и ситуация будет только ухудшаться. И если мы хотим что-то изменить, то рано или поздно нам придётся освежить кровь Девятикняжью.
— Боюсь, это будет непросто, — заметил Старший брат Др’Авог Тихий. — Это может нарушить равновесие. Да и вряд ли у нас получится снова открыть порталы в тот необычный мир на такой долгий период.
— Мы их сейчас вообще не сможем открыть, — напомнил Старший брат Кс’Ирий Пепельник. — Ещё лет сто как минимум. А то и больше.
— Но мы можем попробовать использовать для этой цели племена поганых, — предложил Старший брат Гр’Агой Искромёт. — У них чистая, подходящая кровь.
— С погаными могут возникнуть проблемы, — произнёс Верховный, и все сразу замолчали.
Верховный брат Истинного огня обычно говорил тихо, но при этом его голос давил на всех вокруг так, что хотелось пригнуться даже сильным