– Чего стоишь, быстро в геенну! Пошел!
Обуреваемый гневом, Михаил схватился за вилы, попытавшись отобрать их, но враг оказался сильнее. Он вонзил острый трезубец прямо в живот и стал толкать Самсонова куда-то вглубь пещеры, откуда доносились стоны и крики.
Пол был скользким от крови и гноя. Вонь стояла невыносимая. По обе стороны тянулись камеры, в которых сидели измученные люди, с лицами, искаженными болью и отчаянием. Некоторые молили о пощаде, другие безучастно смотрели в пустоту. Рогатый лохмач продолжал тыкать вилами, подгоняя Михаила вперед, мимо этих страдающих душ.
Внезапно они вышли на огромную арену, освещенную адским пламенем. В центре арены стояла гигантская фигура, облаченная в черные доспехи. Ее лицо было скрыто под шлемом, но от нее исходила аура власти и жестокости.
– Добро пожаловать в ад, – раздался громовой голос. – Ты попал в мой мир, где нет места надежде и состраданию. Здесь правит только боль и страх.
Михаил попытался что-то сказать, но из горла вырвался лишь хрип. Он чувствовал, как с каждой секундой его тело слабеет.
– Не трать силы напрасно, – продолжал голос. – Здесь никто не услышит твоих мольб. Ты всего лишь еще одна жертва, обреченная на вечные муки. Ха-ха-ха!
– Нет! – твердо сказал Самсонов, посмотрев на чудовище гневным взглядом, – тебе не удастся сломить меня!
Его голос звучал скорее мысленно, чем на самом деле. Но неведомый монстр, казалось, слышит именно его мысли.
– Посмотрим! – усмехнулся великан.
В этот момент из темноты выскочили несколько демонов и набросились на Михаила. Они рвали его на части, терзали его плоть, высасывали его кровь. Он кричал от боли, судорожно пытался защититься, но его крики тонули в общем хоре страданий, а жалкие попытки вырваться были бесполезны.
И вдруг все стихло. Михаил лежал на арене, окровавленный и беспомощный. Он чувствовал, как умирает.
– Последний шанс, путник, – раздался голос. – Признай свое поражение. Признай, что ты слаб и ничтожен. Признай, что ты заслуживаешь этих мук.
Михаил собрал последние силы и твердо прошептал:
– Никогда…
В этот момент все вокруг померкло.
Михаил открыл глаза и увидел над собой потолок кабинета психолога. Эрика стояла рядом с ним, глядя на него с улыбкой.
– Как вы себя чувствуете, Михаил? – спросила она.
– Я… я чувствую себя хорошо, – ответил он, радуясь, что это была лишь созданная нейросетью иллюзия. – Лучше, чем когда-либо.
– Отлично, – сказала Эрика. – Значит, терапия сработала.
Михаил посмотрел на нее.
– Что именно произошло?
– Это секрет, – ответила Эрика, подмигнув ему. – Но я думаю, что вы сами все поймете. Просто доверьтесь себе. Могу лишь от себя добавить, что искусственный интеллект испытал ваш дух, вашу волю. Вашу психическую устойчивость, можно сказать. И вы с честью выдержали испытания. Вы боролись до конца. Вы делали все, что могли.
– Выдержал? – удивленно проговорил он, – да со мной чёрти-что там творили.
– Тем не менее, в самом конце испытания вы заставили себя не обращать внимания на боль и неудобства. А еще вы сопротивлялись до конца. Вы не сдались. Это хороший знак.
Она отстегнула от него датчики и отпустила с кушетки.
– Удачи вам, Михаил, – сказала Эрика. – И помните: Вселенная всегда готова нам помочь, если мы готовы ее услышать.
Михаил вышел из кабинета психолога, чувствуя себя новым человеком. Он не знал, что его ждет впереди, но он больше не боялся. Он был готов к любым вызовам. И он верил, что все будет хорошо.
В коридоре его ждала Ульяна.
– Ну что, как мозгоправ? – спросила она, улыбаясь.
– Знаешь… я там прошел через многое. Но теперь я чувствую себя отлично. Я… стал… новый человеком. Сейчас твоя очередь… ты там… держись!
Глава 41
2612 год, межзвездное пространство,
расстояние от Солнца примерно 114 а. е.,
борт звездолета «Красная стрела»,
с момента старта прошло 7 месяцев и 4 дня.
Михаил и Ульяна лежали на кровати. Они молчали.
– Мне кажется, сеанс у мозгоправа напугал тебя, – сказал вдруг Самсонов, – неужели ты тоже была в аду?
– В аду… – грустно обронила Орлова, – если оказаться в ледяной пустыне без одежды – это ад, то да, я, черт возьми, была в аду. А вот тебя, почему-то сеанс осчастливил.
– Да. Потому что я прошел через боль. И выдержал. Значит, мне есть чем гордиться.
– Это была не настоящая боль.
– Можно подумать, что твоя была настоящая, – язвительно проговорил Михаил.
– Я ощущала ее, как настоящую.
– Ну и у меня было полное погружение. Не понимаю, почему ты злишься?
– Я не злюсь.
– Злишься.
Она ничего не ответила, и между ними снова повисло напряженное молчание.
Михаил вздохнул и отвернулся к стене. Он чувствовал, что они отдаляются друг от друга, как айсберги, дрейфующие в холодном океане.
– Знаешь, что я думаю? – спросил он, не поворачиваясь. – Я думаю, что мы слишком долго вместе.
Ульяна молчала.
– Я думаю, что мы устали друг от друга. Нам нужно побыть отдельно.
– И что ты предлагаешь? – наконец спросила Ульяна, ее голос звучал отстраненно, – попросить у командира отдельные каюты?
– Возможно, – пожал плечами Михаил.
– Возможно, – передразнила его Ульяна, – ты лезешь ко мне в душу, но сам не спешишь рассказывать о том, что творилось на твоем сеансе у мозгоправа.
– Вообще-то я рассказал.
– Ага, про сказочных чертей и адский огонь.
– Но так и