– Так-так, ага, понятно, – пробормотал под длинный крючковатый нос хозяин дома. – А что, если вот это поставить сюда, кристаллы разместить здесь и здесь, и добавить к вашему сверлу систему охлаждения? – вдруг предложил он, нарисовав прямо на моей схеме всё, что счёл нужным, кое-что параллельно подтерев. – Вода будет течь через полый бор, охлаждая его и вымывая частицы разрушенной эмали…
– Э-эм… – опешила я, поражённая тем, что он только что сделал. Человек буквально за час ухватил идею, вник в неё и предложил решение, а вместе с ним и улучшения. – Да, прекрасная мысль! Полностью поддерживаю.
– Ага. Отлично. Тогда смотрите дальше.
Он взял чистый лист и быстрыми, комментируя каждый шаг, уверенными движениями набросал схему магического двигателя.
– Необходимо создать замкнутый контур преобразования энергии, – пояснял он, рисуя. – Магия от кристалла идёт через эти проводники, активирует вот эти цепи, которые трансформируют магическую силу в направленный поток. А этот механизм с шестернями разного диаметра позволит достичь необходимых четырёх тысяч оборотов, и даже больше.
– Насколько долго кристалл сможет поддерживать такую скорость? – спросила я, наклоняясь над схемой.
– При прямом подключении – около часа непрерывной работы, что для ваших целей должно быть более чем достаточно, – он задумчиво потёр подбородок. – Но можно добавить аккумуляторный элемент здесь и здесь, тогда мощность распределится равномернее, и прибор сможет работать ещё дольше.
Я зачарованно наблюдала за быстротой, с которой его разум преобразовывал мои смутные идеи в чёткие технические решения. Болд словно видел машину уже собранной, работающей.
– Что касается наконечников, – продолжал он, – можно использовать разные формы. Для первичного сверления – остроконечный, для расширения полости – сферический, для полировки – дисковидный. Все они будут взаимозаменяемыми.
– Идеально! Вы гений, мастер Болд, – я не стала сдерживать своего восхищения.
– От гения слышу, магистр Элисон, – лукаво улыбнулся он, продемонстрировав щербинку между передними зубами.
В процессе обсуждения Хармон всё больше воодушевлялся и порой не мог усидеть на месте: он то подскакивал со стула, чтобы достать нужный инструмент с полки, то хватал с верстака маленькие механизмы, демонстрируя принцип работы.
– Знаете, магистр Элисон, – сказал он, когда мы сделали перерыв, чтобы выпить уже остывший чай, – в вашем подходе к медицине есть что-то революционное. Вы объединяете то, что остальные считают несовместимым: магию и механику, старые знания и новые изобретения.
– Я просто делаю то, что кажется логичным, – пожала плечами я. – Магия – великолепный инструмент, но она не должна заменять собой технический прогресс, а подталкивать его.
– Технический прогресс, – задумчиво повторил инженер. – Знаете, иногда мне кажется, что я помню… что-то. Обрывки другой жизни и там было то, о чём мы с вами сейчас толкуем. Может быть, поэтому ваши идеи так близки мне? И понятны.
Я внимательно посмотрела на него. В Хармоне Болде определённо было нечто необычное, некая черта, выделявшая его среди других жителей Альбириона. И даже словарный запас, куда интереснее и шире.
– Расскажите, что вы помните о своём прошлом? Если это не слишком личный вопрос, – добавила я, видя его колебание.
– Да почти ничего, – он пожал плечами. – Пятнадцать лет назад я просто… проснулся на улице. Не помнил ни своего имени, ни откуда я родом. Хармондом Болдом стал в приюте, куда меня определили. Я был уже немолод, но крепок здоровьем. Работал где придётся – грузчиком, уборщиком. А потом попал в мастерскую старого Майера.
Он улыбнулся своим воспоминаниям.
– Майер нанял меня мыть полы, протирать станки, таскать тяжести. Однажды я увидел, как он бьётся над сломанным часовым механизмом. И просто… Я просто знал, как его починить. Откуда, спросите вы, – он растерянно развёл руками, – сам бы хотел выяснить, но память глуха к моим попыткам вспомнить хоть что-то. В общем, я взял инструменты и исправил всё за пару минут. Майер был так поражён, что сделал меня своим учеником, несмотря на мой возраст.
Снег за окном усилился, крупные хлопья косо летели, подгоняемые ветром. В мастерской, которая располагалась во внутреннем дворе его дома, было тепло – мощная печь, топившаяся круглые сутки, создавала уютную атмосферу.
– Иногда мне снятся странные сны, – тихо добавил он. – Машины, намного более сложные, чем те, что я создаю сейчас. Огромные металлические птицы, летящие в небе. Повозки без лошадей, движущиеся сами по себе… Но это, должно быть, просто игра воображения.
Я сдержала удивлённый вздох. То, что описывал Болд, явно напоминало технологии Земли – самолёты, автомобили. Неужели он тоже был из моего мира? Но как такое возможно?
– А что если… – начала я осторожно, – что если это не воображение, а воспоминания? Что, если вы родом из места, где такие вещи действительно существуют?
Хармон посмотрел на меня долгим, изучающим взглядом.
– Вы знаете что-то, чего не знаю я, магистр Элисон?
Я заколебалась. Говорить о своём происхождении с Максимилианом было одно – он сам был необычным существом, драконом в человеческой форме. Но открыться Болду? Я не была уверена.
– Просто предположение, – уклончиво ответила я. – В мире много загадок, мастер Болд. Возможно, однажды вы вспомните своё прошлое.
Он понимающе кивнул и снова повернулся к чертежам.
– Вернёмся к нашей бормашине. Я могу изготовить первый прототип за неделю. Потребуются качественные металлы, магические кристаллы средней мощности и точные инструменты для сборки. Всё это у меня есть.
Следующие несколько часов мы провели, склонившись над схемами, обсуждая каждую деталь будущего прибора. Хармон вносил коррективы, основываясь на своём инженерном опыте, а я дополняла их медицинскими знаниями. Вместе мы создавали нечто, что могло изменить стоматологическую практику в Альбирионе.
– Итак, – подвёл итог обсуждению инженер, – будущая бормашина должна состоять из нескольких ключевых элементов: магический генератор с кристаллом, преобразующий колдовскую энергию в механическую; система шестерёнок для достижения необходимой скорости вращения; рукоятка с наконечником, куда будут крепиться сменные боры разных форм и размеров; система охлаждения, подающая воду к месту сверления; педаль управления для контроля скорости вращения.
– Да, всё верно, – довольно кивнула я, поднимаясь со стула и чувствуя, как затекли плечи от долгого сидения.
Вскоре за мной пришли Аоки и Кэнсин. Я тепло попрощалась с инженером, а его жена – Лария, приятная немногословная женщина, вручила мне небольшую корзинку с яблочными пирожками.
Мы вышла на улицу, где нас встретил тихий снегопад. Снежинки медленно кружились в свете фонарей, создавая вокруг них сверкающие ореолы. Я протянула руку и поймала несколько снежинок на ладонь. Красивые, с острыми гранями они медленно растаяли от тепла моей кожи.
И всё же эта зима казалась мне волшебной, не из-за магии, и не только из-за красоты и тишины, окружавших меня,