А когда Александр умер, она, Алевтина, сделала все, чтобы ее не жалели. Не хватало еще соболезнования принимать! На это есть жена и другие родственники. Как заметил тот же Валерка Поляков, с которым они довольно близко приятельствовали: «У покойника должна быть только одна вдова…»
И Алевтина замкнулась в себе, и не зря вчера сказал ей тот больной, который лежит в одной палате с Тарасовым, что она слишком мрачная. Наверно, так и есть.
Так что этот несуразный Журавлев – первый мужчина, который приглашает ее в ресторан.
Кофейные посиделки с коллегами не в счет. Да какие это посиделки, если разговоры все время о работе?..
Журавлев, видимо, почувствовал, что ситуация несколько напряженная, и торопливо пояснил:
– Это необычный ресторан. Его открыл мой старый знакомый, который вырос в Сибири, сделал там состояние и женился на девушке из коренного народа.
Потом он перебрался сюда, в Петербург, и открыл этот ресторан – не для денег, а для души. В первую очередь – для жены, чтобы ей было чем заняться. Так что там и оформление, и кухня соответствующие, аутентичные. Вам это может быть интересно.
– Что ж… – Алевтина сделала голос помягче. – Ну ладно, говорите, где это находится.
– На Загородном проспекте…
Журавлев продиктовал ей адрес.
Договорились встретиться у входа в заведение через два часа.
Алевтина приняла душ и подошла к платяному шкафу, потому что осознала, что совершенно не представляет, как надо одеться, чтобы идти в ресторан днем. И, перебрав свою одежду, она пришла не то чтобы в ужас, но в уныние.
Оказывается, у нее нет ничего приличного! Все или ужасно простое, в чем она бывает на работе (зачем в больницу надевать что-то дорогое и приличное, все равно в форму там переодеваешься), или давно и безнадежно устарело.
Когда она покупала себе новую одежду? Когда она вообще ходила по магазинам?
Да… парочка вечерних платьев – для корпоративов, или вот еще заведующий отделением юбилей справлял в дорогом ресторане, но это, синее, ей не понравилось, пришлось купить, потому что сил не было по магазинам дальше бегать.
Брючный костюм… да он сто лет назад куплен! И к тому же… а это что такое? Все брюки сверху донизу были в серой шерсти.
Все ясно, Тимофей забрался в шкаф и притаился там, а она закрыла дверцу, не заметив кота.
– Ты серый негодяй! – сказала Алевтина коту. – Ты это нарочно сделал!
Кот, безмятежно валявшийся на кровати, приоткрыл один глаз и посмотрел презрительно – мол, больно надо. Самой надеть нечего, а на меня злишься.
Алевтина вздохнула, сообразив, что на этот раз прав кот.
Она кое-как отчистила брюки, надела вместо пиджака длинный свитер и повязала на шею невесть как оказавшийся в шкафу яркий шелковый шарф, добившись этим неожиданно хорошего эффекта.
Вся ее косметика тоже безнадежно устарела, Алевтина кое-как накрасила губы и подвела глаза, решив махнуть рукой на остальное и ехать как есть.
– Ну, как тебе? – спросила она кота за неимением других зрителей.
Кот презрительно фыркнул и отвернулся.
Алевтина припарковала машину поблизости от ресторана и направилась к входу.
Над входом в ресторан сияло огромное световое панно, переливавшееся всеми оттенками зеленого, голубого и фиолетового цветов. Приглядевшись к нему, Алевтина поняла, что это искусная имитация северного сияния.
По этому мерцающему фону крупными фигурными снежинками было написано название – «Северное сияние».
Кто бы сомневался!
Игорь Журавлев стоял прямо под светящимся панно. Отсветы северного сияния падали на его лицо, освещая его яркими разноцветными бликами.
Он выглядел неожиданно трогательно в каком-то подростковом, давно вышедшем из моды пальто, так что Алевтина приободрилась: рядом с этим мужчиной она смотрелась бы в чем угодно. Хотя… кто сказал, что они должны быть рядом?
То есть он пригласил ее для того, чтобы увидеть оригинал текста, и думает только об этом.
На улице было холодновато, и Журавлев прятал руки в карманах. В этом тоже было что-то подростковое.
Увидев Алевтину, он радостно засиял и стал от этого неожиданно привлекательным.
Алевтина отмахнулась от посторонних мыслей, сделала строгое лицо и сухо поздоровалась:
– Ну вот, я пришла…
Игорь решительно распахнул перед ней двери ресторана, они вошли внутрь.
Внутри ресторан вполне соответствовал своему названию: мебель была в основном из стекла или из пластика, имитирующего лед, – «ледяные» стулья были расставлены вокруг стеклянных столов, стойка бара казалась выточенной из огромной льдины.
По «ледяным» стенам были развешаны каяки, гарпуны и охотничьи орудия северных народов, так что Алевтине показалось, что она снова попала в Институт народов Севера и Сибири. Неудивительно, что Журавлев чувствует себя здесь как дома!
Еще на стене висело несколько больших цветных фотографий. На одной из них была изображена женщина удивительной красоты, восточного или скорее северного типа в красивой, ярко расшитой парке.
– Это жена моего друга, – проговорил Журавлев, увидев, что Алевтина разглядывает фотографию.
– Красивая! – оценила Алевтина.
К ним с Игорем подошла девушка-хостес в расшитой такими же яркими узорами кожаной куртке.
Она проводила их к свободному столику, положила перед ними две тонкие книжечки в тисненых кожаных обложках – меню ресторана.
Не успела она отойти, как к их столику торопливой походкой подошел крупный, плечистый человек лет сорока, с обветренным лицом и большими, тяжелыми руками.
– Кого я вижу! – воскликнул он, приобнимая Журавлева. – Игореша! Что же ты не сказал мне заранее, что придешь и приведешь свою девушку? Я бы приготовил для вас что-нибудь особенное.
Журавлев покраснел и смущенно проговорил:
– Проша, это не то, что ты подумал! Это чисто деловая встреча!
– Я не его девушка! – поспешно сообщила Алевтина, чтобы сразу расставить точки над «i». Однако это ей не удалось, потому что здоровяк возразил:
– Все может измениться!
Причем сказал он это совершенно серьезно, без тени улыбки.
– Разреши представить, – заторопился Журавлев, чтобы сгладить неловкость, – Алевтина Васильевна… у нас с ней общие научные интересы… а это – Прохор Рокотов, мой старый знакомый, больше чем знакомый – друг…
– Вот видите, – не унимался Прохор, – у вас уже есть общие интересы, а это самое главное!
Алевтине отчего-то не понравилось, что Журавлев назвал ее по имени-отчеству. Что она, старуха, что ли? Она, однако, совладала с собой и попыталась сменить тему.
Она обвела помещение взглядом и проговорила:
– У вас очень красивый ресторан. Красивый и необычный. Он похож на дворец Снежной