— Те, кто надо. Ещё один сюрприз. Готовься стать Богом. Ха-ха-ха! — залилась смехом невидимая из кухни Ватрушка.
— Потом я легенду расскажу, — начала умничать дочка Изарсии. — Уже после похода. Кстати, твой скафандр не станет прозрачным, уж извини. И вообще, он сильно поменяется. После об этом поговорим. Я и об экзамене расскажу, и о пророчествах. Обо всём, но сначала…
— Выгуляешь! А-у-у-у! — перебила Ватарию её неугомонная Природа.
Через пару минут я помыл посуду, умылся, собрался с духом и ввалился в зал. На диване восседала Ватария, а вот Ватрушки рядом не оказалось.
— Где твой волчонок? — спросил, не найдя глазами Природу.
— Ещё какой-то сюрприз приготовила. За дверью ждёт. Ты же понимаешь, что она играет с тобой. Сама же себя может выгулять. Уж двери точно открывать умеет. Ладно. Беги в сферы, узнай, что ей приспичило. Потом, всё равно, придётся её усыновить. Станет какой-нибудь блошкой и нырнёт в карман. Сама потом просигналит, когда нужно будет отпустить. Готов? И Кубика Васильевича захвати. Я на орбиту. Рядом побуду. Кое-кого успокою, чтобы… Иди уже! — скомандовала Ватария, прервав лекцию об оборотнях, и исчезла.
Я потоптался на месте, косясь на покрывало и вспоминая, нужно ли его брать с собой. После махнул рукой и, взяв в руки Васильевича «Мутного», как обозвал именной скафандр, вымахнул из каюты.
* * *
За дверью оказался обыкновеннейший фикус. Но не в цветочном горшке, а на загнутых ножках-корешках. Пара ног, пара крупных листьев с жёлтыми пятнами-глазами, и прочие листики, веточки, корешки. Пока соображал, фикус заговорил:
— Нравится? Эластика Робустика. Нет-нет, я в деревья не превращаюсь и не выдваиваюсь из них. Растениями занимается Ватария. Я только прикидываюсь ими. Иногда, — по-деловому доложила древовидная Ватрушка и пошагала в сторону лифта.
— Значит, и лозой виноградной можешь стать? — пролепетал я контужено и приготовился к самому кошмарному озарению в своей жизни.
— Конечно. Надоедает же рутина, а хулиганить нельзя. Чудить, фантазировать. Птеродактилем покружиться между небоскрёбами. Огромным динозавром поплавать в океане, а потом погулять по островам, — размечтался фикус и подпрыгнул под потолок, а приземлился на пол обыкновенной Жучкой.
Я истуканом подошёл к двери лифта и скомандовал:
— В оазис с заросшим футбольным полем.
Когда дверь подъёмника распахнулась, первой в неё вбежала Жучка. Простецкая дворняжка, вот только хвостиком она совсем не виляла, потому как хвост оказался непомерно длинным, да ещё и с шаровидным набалдашником на кончике.
— Это у тебя такая пятая нога?.. Значит, я карабкался не по виноградной лесенке, а по Натурке?.. А зачем тебе выгуливаться? В туалет захотела?.. Пятой ноги не бывает. Это хвост. Она им сбивает прохожих, — завёл я бесконечную беседу с самим собой, готовясь вот-вот потерять сознание от неперевариваемой дозы новых знаний и открытий.
Даже не заметил, как Фортепьян провернулся и снова открылся.
— Заползай в лифт. Живо! Приходи в себя! — скомандовал из коридора шлюзов невесть откуда взявшийся долговязый монец с бледным вытянутым лицом.
— Есть, заползать, — взял я под козырёк невидимой фуражки и вышагнул из лифта.
— С какими «ино» ещё незнаком? Сразу представлю. Ну, же. Киплонгцы, моны, арахи, — не смолкала Ватрушка, пока я, спотыкаясь, метался по складу-кладезю в поисках коробочек, которые никак не мог найти, а потому все мои умные тараканы преспокойно бродили по закоулкам разума, сбрасывали с полок и потрошили старые, хорошо проверенные знания.
— Уймись. Признавайся, с какой целью меня похитила? — взмолился я, вывалившись из мусорной свалки, в которую превратился мой кладезь.
— А что? Ты хотел сразу в лапки правосудия? В ГБ на экспертизу божественных достоинств? — выдала на-гора Жучка и выпрыгнула из лифта и подбежала к нужному шлюзу ковчега.
После этого она ловко подскочила, нажала лапой на ручку двери, которая без труда повернулась, и через десяток шагов сфера субтропиков распахнула свои объятья. Я прижал кубик скафандра к груди, чтобы из-за контузии не потерять его на просторах ковчега с мимозами и самшитами, выросшими чуть ли не до местного неба, и вышагнул на ароматный вечнозелёный простор.
— Выгуливайся. Чего замерла? Ату! — закипел я, ни с того ни с сего, и накричал на застывшую у выхода Ватрушку.
— Сначала контракт, — заявила Жучка и повернулась ко мне мордочкой. — С меня три…
— Желания, — буркнул я, всё ещё недовольно, потому что не понимал, зачем меня притащили в субтропики на прогулку.
— Почти. Извини, ты сам всё начал. Когда ткнул яблоком в живот Ватарии. Теперь расплачиваешься. Не один ты, а половина кластера расплачивается за твою опрометчивую выходку. Потом узнаешь.
Так вот. Контракт. С меня так и быть, три шерстинки-волосинки. Приживутся на твоей бестолковке. Не бойся, не отличишь от родных. Начнут зудеть, когда окажешься у какого-нибудь клада. Может, другого чего-нибудь интересного. Сокрытого от людей, миров, и так далее. Активируются ногой. Извини, но рукой ты каждую минуту чешешь затылок. Примерно так, — заявила Жучка и почесала задней лапой своё правое ушко.
— Это… Как его, — промямлил я, не понимая, что за небылицы рассказывает Природа.
— Короче. Как зудеть начнёт, сможешь дотянуться. Я много тысяч циклов назад в них оборачивалась. Паразитов тогда строгала. Но это особые. Умные. Почти волшебные.
Ватария не знает, что я нескольких спрятала на видном месте. Ещё она не знает, кто ей подсказал, где искать искорку Первой Астры. Она сейчас ею балуется. Если бы я с помощью этих паразитов не нашла эту искру, нечем было бы баловаться. Ну так что? По рукам? — спросила меня дворняжка, закончив дрессировать мои извилины, и завиляла хвостиком-булавой.
— От меня-то что надо? Мутуалистами меня не запугаешь. Тремя больше, девятью меньше. Что я такого натворил, ткнув яблоком в живот? Ими, кстати, не только Ватария схлопотала, а ещё мумии разные. Они все к жизни пробуждались… Или… Но Ватария не спала. Я заснул, сразу как тыкнул.
— Ой, дурачок. Ты не знаешь, что вытворял? Тебя разве никто не просветил на эту тему? Ну и ладно. Спас был, а станешь Мессией. В шутку, конечно, но в каждой шутке…
В общем, кто-то тебе пожаловал одно из чудес Мироздания. Давным-давно их наделала первая Природоначальница. Так наделала, что до сих пор не расхлебали. Не смогли повторить. Может, конечно, смогли,