И Исаврик ударил там, где у него было преимущество – тайными средствами и на религиозно-политическом поле. Цетег был, конечно, отравлен, может быть, парочка старых добрых птолемеевских змей [42] заползли к нему в постель. Произошло это весной или, самое позднее, в июне 73 года, иначе бы Цицерон наверняка упомянул, что Цетег выдвигал кандидатуру в консулы. У сулланцев в Риме это вызвало хаос и замешательство – других сильных политиков в Городе у них на тот момент просто не было, самыми важными делами Цетег явно руководил лично.
Точную последовательность дальнейших событий разгрома сулланцев (обвинение Красса и Катилины, процессы и суды над ними и беспорядки, устроенные Клодием во время процессов, поспешное возвращение Котты с армией из Галлии под Рим, требование триумфа, предоставление триумфа сенатом Котте, внезапная смерть Котты, оправдание Красса, оправдание Катилины) я даже не буду предполагать – могло быть как угодно. Хочется, конечно, предположить, что Котта после смерти Цетега и обвинения Красса и Катилины бросил Галлию и встречу Сертория и помчался с армией в Рим, чтобы занять место в сенате и в коллегии понтификов, чтобы возглавить сулланцев и спасать Красса и Катилину, что Серторий, узнав обо всём, не стал уходить из Испании, но никаких известных фактов, опорных точек для такой реконструкции я просто не знаю. С таким же успехом можно предположить и что Цетег и Котта переиграли планы и заложились на консульство Цетега, и Котта привел армию к Риму чтобы обеспечить после триумфа голосами своих солдат избрание Цетега, и Цетега и Котту Исаврик убил одновременно, чтобы они не приняли меры предосторожности, как, конечно, было бы если бы сулланцев убивали по очереди, а уж потом, устранив лидеров, спокойно приступил к суду над Крассом и Катилиной.
Почему именно Красс и Катилина? – оставались же ещё влиятельные сулланцы, допустим, Курион не проявил себя как лидер, но было ещё несколько преториев – Орест, Сура… И почему, если уж именно они были самыми опасными, их тоже просто не убили, а пошли таким сложным путем?
А мы с вами уже можем сказать, почему – мы знаем роли Красса и Катилины в сулланской группе. Красс был хранителем тайной касса и лично отвечал за контроль над лояльностью участников группы через выделение им займов от своего имени. Катилина был магистром мистической гетерии, хранителем компромата и учителем молодых сулланцев. Уничтожив их, Исаврик фактически распустил бы всю сулланскую группу, разрушил механизмы объединения, которыми эта – самая наверное большая и сложно устроенная в истории Республики — группа удерживалась вместе.
Но Исаврик, обвинив Катилину и Красса в святотатстве через суд понтификов, я думаю, имел ещё более смелую цель — перехватить контроль над сулланской группой, заполучить себе как минимум её «пехоту». Наверняка и Крассу, и Катилине он одновременно с обвинением сделал предложения. Крассу – или отдать черную кассу, или перейти вместе со всеми деньгами, кредитами и контролем над сулланскими кадрами к Исаврику, к Метеллам. Иначе – осуждение и немедленная смерть. Катилине – выдать все тайны, весь компромат, с именами, местами и свидетелями преступлений и тайных посвящений, и технологией ритуалов и подготовки, или со всем этим тоже перейти к Метеллам, подчиниться лично Исаврику и продолжать готовить из юнцов сверхчеловеков уже для Метеллов. Иначе – осуждение и немедленная казнь.
Максим Солохин видит в устройстве властных групп мистическую составляющую, он считает, что сами люди власти не могут поддерживать длительное существование властной группы что в конечном счете властную группу соединяет и поддерживает её «дух», небесный бог-покровитель. Вы можете в это не верить, но вот в этом эпизоде Исаврик по-моему действовал именно так, как будто бог-покровитель у сулланцев был, а Исаврик попытался переманить его к Метеллам (как римляне ритуалом «эвокации» на войне призывали вражеского бога-покровителя принять их сторону), силой заставив отвечавшего за связь с этим сулланским богом Катилину перейти на сторону Метеллов.
Исаврик, я думаю, имел все основания считать, что судьба Красса и Катилины в его руках и что никуда они не денутся, всё отдадут, если захотят жить. С обоснованностью обвинения против Катилины было, наверное, всё в порядке (в письме Катулу Катилина напишет, что тот спас его от «большой опасности», то есть угроза осуждения была по оценке самого Катилины совершенно реальной), но и Красса при всей слабости улик (слишком часто общался с Лицинией) и надуманности обвинения никто не мешал понтификам признать виновным – никакая апелляционная инстанция их решение не могла бы проверить.
И вот тут на сцену вышел Квинт Лутаций Катул с его консерваторами (я дальше несколько упрощенно пишу лично о действиях и решениях Катула, но он, без сомнений, как было принято у политиков катоновой консервативной традиции, принимал решения, посоветовавшись с другими лидерами своей группы, уж точно с Гортензием). Катул был старшим по году принятия в коллегию понтификом и, по всей вероятности, замещал великого понтифика, Метелла Пия, был местоблюстителем, исполняя все обязанности отсутствующего в Риме В.П. То есть и в суде над весталками он был председательствующим, вёл процесс и мог оказывать на его ход большое влияние. Вы видели, что известное соотношение голосов в коллегии понтификов в 73 – 4 Метелла к 3 консерваторам, при ещё 5 неизвестных. Я думаю, большинства голосов у Исаврика не было, и он почему-то рассчитывал, что Катул и консерваторы за Красса и Катилину не «впишутся», или были какие-то нейтралы или колеблющиеся, на которых рассчитывал Исаврик для получения большинства.
Как мы помним, в судебных процессах 70-х консерватор Гортензий выступал в защиту сулланцев вместе с сулланцем Коттой. Но, конечно, ту грандиозную перетряску Республики с большими реформами, огромным расширением гражданства, восстановлением прав трибунов, да ещё через гражданскую войну и конфликт внутри элиты, который неизвестно бы до чего дошел (вот не знаю, чем кончилась бы победа Цетега и Котты для Исаврика, Пия и Помпея, но уж как минимум бы судом, по обвинениям Исаврика – за расправу над Попедием и другими италийскими аристократами, приведшую к восстанию, Метелла и Помпея – за злоупотребления в Испании) пусть даже управляемую, начатую Цетегом и Коттой, консерваторы и лично Катул поддерживать никак не могли. Они всегда выступали прежде всего за гражданский мир и поддержание существующего порядка, реформы они принимали только мягкие, небольшие и в крайнем случае, а тут ТАКОЕ. То есть, я думаю,