По кончикам ее пальцев пробежали черные искорки, и Себастиан сдал назад. В прямом и переносном смысле: выпустил ее руки и отступил. Правда, недалеко, по-прежнему не давая ей пройти.
— Что ты сказала? — Его лицо окаменело, в глазах зародился нехороший блеск.
— Что слышал. — А вот Диана идти на попятный не собиралась. Не сегодня. — Знаешь, что я люблю в этой жизни больше всего? — Кузен качнул головой, явно не понимая, к чему она ведет. — Удовольствие, — отчеканила Ди. — Взаимное. А ненавижу — принуждение.
А теперь физиономия кузена вытянулась.
— Тебе что, напели, что я насильник?
— Нет. — Пришел черед Дианы покачать головой. — Но ты не принимаешь отказов, а несчастные женщины не смеют тебе противиться.
Себастиан скривился.
— Так уж и несчастные. Я хозяйский племянник — это честь для них.
— Оставь эту честь себе! Я — не они.
После чего оба замерли, испепеляя друг друга взглядами.
— Дура! — вдруг припечатал кузен. И Ди удивленно моргнула. Неожиданно… Себастиан же коротко возвел глаза к потолку, а затем снова уставился на нее, прожигая взглядом. — Ты что, совсем ничего не понимаешь? — его голос внезапно стал тише, словно кузен только теперь забеспокоился, что их разговор могут подслушать. — Сколько старухе осталось? Год? Два? Все равно недолго, — еще тише и вкрадчивее.
Диана нахмурилась, наблюдая эту метаморфозу, и даже не сразу осознала, кого он назвал старухой вместо привычной «дорогой тетушки».
— Даже так… — пробормотала она.
Но Себастиан воспринял ее реакцию по-своему.
— Так. Так! — закивал он и продолжил, хоть и почти шепотом, но с еще большим жаром и убежденностью. — Подумай сама, зачем мы тут вдвоем на склоне ее лет? Ближе родни у нее нет. Она наверняка собирается оставить Сливду нам!
А теперь его глаза блестели как от лихорадки. Бедный алчный кузен, считающий себя самым хитрым во всем поместье.
Диана хмыкнула, сложила руки на груди и одарила мужчину оценивающим взглядом.
— Прямо-таки «нам»?
— Конечно, нам, — обрадовался тот, что она наконец поняла. — Как паре.
А не потому ли он так неожиданно кинулся защищать ее перед теткой, что…
Ди едва не расхохоталась от посетившего ее озарения. «Как паре», разбежался!
— Тетушка уже сказала, что ты ничего не получишь, ведь так? — поинтересовалась она с внезапным азартом. Шагнула вперед, и от неожиданности Себастиан даже попятился. — Предупредила, чтобы ни на что не рассчитывал, и ты решил перестраховаться на случай, если что-то перепадет мне, не так ли?
Глаза кузена забегали. Всего мгновение растерянности, но и его хватило, чтобы Диана поняла: она угадала.
А уже через миг Себастиан взял себя в руки и возопил:
— Что ты несешь?!
Улыбка Ди стала шире.
— Правду, дорогой кузен. Снова только правду.
После чего она уверенно прошла мимо него и направилась к себе. К счастью, кузен, ошарашенный ее проницательностью, даже не попытался препятствовать. Догонять тоже не стал.
Впрочем, Диане уже было не до него. Сливда, ну надо же. Сколько она приносит в год? Ди не то чтобы была сильна в цифрах, но что-то подсказывало ей, что сумма должна быть впечатляющей. Огромной. Астрономической! И если тетка всерьез рассматривает вариант вписать в завещание ее, Дианы, имя (откуда-то же лизоблюд Себастиан это взял), то это… меняет все.
Балы, наряды, финансовая независимость — свобода!
Словом, последние шаги до своей комнаты Ди совершила пританцовывая.
Шанс — это еще не гарантия успеха, но уже вероятность, которой можно попытаться воспользоваться.
ЧАСТЬ 2. О том, как леди Делавер влюбилась
Глава 1
«Моя ненаглядная, как я жил без тебя раньше? Не видал я женщин краше…» — писал в своем дневнике поэт-самоучка, рифмуя все, что только можно и нельзя рифмовать, не забывая вставлять повсюду приторные обращения вроде «ненаглядной», «божественной», «великолепной» и «самой яркой из звезд на небе».
Диана сморщила нос и перелистнула еще одну страницу.
«Небесная!..» — начинался очередной шедевр, и Ди, подперев кулаком щеку, зевнула и перелистнула опять.
«Нежнейшая!..»
— О боже, — простонала она. — Надеюсь, эта несчастная ему отказала.
Увы, на то, кто эта бедная женщина, нигде не имелось даже намека. И напрасно Ди уже битый час листала потертую тетрадь: везде были только безвкусные дифирамбы, воспевающие несметную красу и кроткий нрав избранницы. Немудрено, что у дамы сердца поэта-недоучки нрав был именно кроткий — другая бы уже придушила его за подобные вирши.
Диана вздохнула, из упрямства переворачивая еще одну страницу, и в этот момент над столом материализовался бумажный листок. Покачался в воздухе и плавно опустился на раскрытую тетрадь.
«Привет, чем занимаешься?» — спрашивала Эль.
И, прежде чем Ди успела что-либо ответить, перед ней появился еще один листок: «Я такая тяжелая, что просто ужас. Лежу и скучаю».
И сразу третий, почти мгновенно: «Развесели меня».
Диана закатила глаза: ох уж эти будущие матери. Что только беременность ни делает с мозгом…
А тем временем на стол опустилось четвертое послание: «Пожалуйста».
И на сей раз Ди рассмеялась. Ну ничего, как только подруга родит и снова поумнеет, Диана обязательно припомнит ей все эти беременные закидоны. Когда ее ребенок подрастет и перестанет ходить под себя и они наконец смогут с подругой увидеться. Не раньше, уж точно не раньше.
А пока она подхватила из подставки-стакана самописное перо и недолго думая переписала первое попавшееся четверостишие бездарного поэта-подхалима. Ну а что? Веселить так веселить!
«Боже! — прилетело в ответ. — Надеюсь, это посвятили не тебе?»
Ди прыснула, представив себе, как какой-нибудь деревенщина опускается перед ней на одно колено, театрально прижимает ладони к груди и зачитывает нечто подобное.
«Слава богам, нет. Это потуги бывшего поместного мага».
«О, того самого Рерика? — Эль, в последние месяцы забывающая все на свете, неожиданно продемонстрировала хорошую память. — Хочешь все-таки узнать о нем побольше? Ну так можно попросить найти информацию твоего папу. Или моего. Если хочешь, я могу попросить».
Ну точно, давайте поднимем по тревоге самых влиятельных темных магов королевства, чтобы Диане