— Мой жених должен давать мне денег только потому, что мне не платят за работу вовремя?
Я злюсь и чувствую, что вот-вот пошлю мистера Бейкера к чертям собачьим. Соберусь и уйду, меня в трактир «Полярная кошка» давно зовут. Да, там жалование поменьше, зато не задерживают.
— Все, — отмахивается он. — Ничего не хочу слышать. Вот завтра отработаешь, вечером рассчитаемся. Сегодня денег нет!
Я почти выплюнула гневное «Пошел ты к черту», когда в дверь постучали.
— Войдите!
— Мистер Бейкер? — Молодой мужчина с обворожительной улыбкой буквально влетает в кабинет моего начальника. Он с трудом держит объемную коробку в руках и вытирает пот со лба, когда наконец ставит ее на пол. — Ваша люстра от мастера Диборга готова. Простите за задержку, мастер долго ждал хрусталь из Швартании. Там по пути возникли какие-то…
— Замолчи ты уже, — обрывает его мистер Бейкер и тянется к ящику в столе.
Я смотрю на него многозначительно. Под моим взглядом он не спешит рассчитываться с доставщиком, ведь только что уверял, что денег нет ни медяка! Я знала, конечно, что они есть, просто мистер Бейкер платить не любит. Какая-то странная у него особенность — наслаждаться скандалами со своими работниками.
— Завтра, — говорит он мне сквозь зубы и кивает на выход.
Я выскакиваю из кабинета, яростно сжимая ладони в кулаки. Ни дня здесь больше не стану работать! То есть завтра еще отработаю, заберу причитающийся мне золотой и сразу уйду.
В таком взбешенном состоянии меня и поймал на выходе из таверны Льюис.
— Милая? — Мой жених улыбается, распростирает руки, и я падаю в его объятия.
От него, как всегда, пахнет жимолостью — любимые духи Льюиса. Говорит, они напоминают ему о лете. Зачем он пользуется ими сейчас, когда лето на дворе? Мне они не нравятся, от аромата жимолости свербит в носу, и я отстраняюсь.
— Устала? — Льюис берет меня под руку, и мы неспешно идем по тротуару. Сегодня после заката солнца на площади устраивают шоу огней, так что на улице ни души. — Мне не очень комфортно, когда я думаю, что моя будущая жена вынуждена работать…
— Мы обсуждали это, — обрываю я его чуть грубее, чем следует. — Извини. Но мы ведь правда говорили о моей работе, и ты согласился со мной!
— Согласился. Знаю, что ты никак не можешь оставить Лану, и я тебя понимаю. Поэтому хочу предложить свою помощь. Да, эти ее лекарства дорогие — хотя я никак не могу взять в толк, чем она болеет, что ей жизненно необходим какой-то порошок за баснословную сумму, — но мы справимся. Если для тебя это важно.
В этот момент я проникаюсь к Льюису еще большей симпатией и даже склоняю голову на его плечо. Я никогда не обнимала его так, как сейчас, — с нежностью. Льюис понравился мне своей открытостью к миру, он добродушный и милый, правда, совсем без чувства юмора, но это не такой уж большой минус. Симпатичный: глаза голубые и всегда сияют, светлые волосы, улыбка теплая. Он привлек меня тем, что умел обо мне заботиться, а заботы мне ужасно не хватало. Я не любила Льюиса так страстно, как пишут в любовных романах, и он об этом знал, но все равно сделал мне предложение. Я согласилась, особо не раздумывая. Рядом с ним меня ждет покой и уют, а что еще нужно?
Я со вздохом отказываюсь:
— Я не могу забирать половину твоего жалованья на лечение моей подруги, Льюис. Прости, но нет. Да и потом, как мы будем жить на оставшиеся деньги? Тебе обещали повышение?
— Пока нет, но вскоре. Представь, что ты могла бы уйти с работы и заниматься домом, Лана была бы рядом. Только и надо, что сказать: «Да, Льюис, я согласна принять твою помощь». Ну же?
Я смеюсь, качаю головой.
— Я найду другую работу, хорошо? Все равно мистер Бейкер снова задержал плату. Вот пусть ищет подавальщиц где хочет! Какая дурочка пойдет к нему работать, если он не платит?
Льюис благоразумно молчит, хотя я чувствую, что он готов сказать: «Ты, например, та самая дурочка».
Усталость и впрямь сильная, даже не от целого дня, проведенного на ногах, а от самого мистера Бейкера: только и знает, что над ухом нудить. «Аяна, ты делаешь неправильно, Аяна, не так, Аяна, вот сюда клади, Аяна, почему ты не улыбнулась гостю». Замучил!
С площади доносятся ритмичная музыка и громкие голоса. В темноте над крышами домов сверкают янтарные всполохи от факелов и искры. Льюис звал меня посмотреть выступление, я хотела по дороге забрать Лану и отвести ее на площадь, но сейчас не до развлечений.
Я рассчитывала на жалование, а раз мистер Бейкер отказал, то мне не остается ничего, кроме как ограбить Йерека. Может даже грабить и не придется, просто пригрожу, что расскажу стражам о его тайных продажах незаконных препаратов. Надо было еще утром потребовать с него лекарство в обмен на молчание…
Конечно, я к стражам ни за что не пойду, Роланд ясно дал мне понять, чтобы я держалась от них подальше. Попросить денег у Льюиса я тоже не могу, знаю, что позавчера он потратил все до последнего медяка, чтобы залатать крышу дома.
Мы останавливаемся у моего дома, и Льюис обнимает меня за плечи.
— На шоу не идем, да? — спрашивает он грустно.
В глазах беспокойство — я стараюсь его не замечать. Льюис слишком много времени думает обо мне, своих двух кошках, собаке Фони, и почти никогда — о себе.
Я виновато улыбаюсь.
— Прости.
— Только на этот раз, — вздыхает он и невесомо касается моей щеки губами. — Скоро ты станешь моей женой, Ая, и тогда тебе придется отдыхать, ложиться спать вовремя, а еще — о ужас — хорошо питаться. — Он усмехается и снова целует меня. — Доброй ночи, Ая.
— Доброй ночи.
Я провожаю его взглядом, чувствую, как на сердце разливается тепло, и губы сами собой растягиваются в улыбке. Наверное, с таким, как он, можно жить даже без любви — она потом придет, попозже. Не может не прийти.
Мое внимание привлекает храпящий мужчина — он лежит прямо на тротуаре, в трех шагах от двери в дом. Редко можно встретить кого-то настолько пьяного, чтобы сон сморил прямо на ходу. Но удивления это не вызывает,