После посадки в поезд до Берлина я проверила свой телефон. Глупая привычка, от которой мне всё еще не удалось избавиться. Сообщений не было, но мое внимание привлекла дата – пятнадцатое августа. День, когда я должна была выйти замуж за Маттео.
Непроизвольно я вспомнила наш поцелуй, и по моему телу пробежали мурашки. За время, проведенное в Европе, я успела поцеловаться с тремя парнями. Это были довольно симпатичные иностранцы, которых, как и меня, не интересовали какие бы то ни было серьезные отношения, но ни один из тех поцелуев даже близко не был похож на то, что я испытала, когда целовалась с Маттео. Может, потому что у него было гораздо больше практики, чем у любого другого парня. Маттео, без сомнения, тот ещё кобель.
Но больше всего меня волновало то, что каждого встреченного парня я сравнивала с Маттео, и они всегда проигрывали. Они были не так привлекательны, не так интересны, у них не было шести кубиков пресса, и, самое главное, нахождение в непосредственной близости от них не вызывало во мне острых ощущений. Меня до чёртиков бесило, что даже пребывая за тысячу миль от меня, Маттео все еще имел над мной какую-то власть. Мне бы хотелось, чтобы нашего поцелуя никогда не случилось, тогда бы у меня не было никаких проблем.
Мне всего лишь нужно найти хорошего парня, который мог бы заставить меня забыть Маттео вместе с этой его раздражающей, сексуальной и нахальной ухмылкой. Возможно, мой следующий пункт назначения – Берлин – в этом поможет.
* * *
В Берлине я задержалась лишь на четыре недели, до того как решила ехать дальше. Что-то не давало мне покоя, а может, я отвыкла долго оставаться на одном месте. Зато последние три недели я подрабатывала официанткой, и мне удалось заработать кое-какие деньги. Немного, но достаточно, чтобы купить билет на поезд до Мюнхена и продукты на ближайшие несколько дней. Однако на номер в гостинице у меня уже не было ни гроша, так что это стало моей главной проблемой.
Слишком много истратив в самом начале, экономить я так и не научилась. В семье мы в деньгах никогда не нуждались. В чем женщинам мафии никогда не отказывали, так это в деньгах. Я была избалованной девчонкой, и сейчас до меня это наконец дошло.
Приехав в Мюнхен, я поняла, что, возможно, могу здесь остаться. Город мне понравился, однако у меня не было денег на оплату хостела. Ночевать на улице я не могла, поскольку это было небезопасно. Побродив по центру города, я наткнулась на компанию из нескольких человек, которые пели и играли на музыкальных инструментах, и они, похоже, на этом неплохо зарабатывали. В шляпах, лежащих перед ними на асфальте, всегда было много монет.
Я могла бы играть на пианино. Отец заставлял нас с Арией и Лили брать уроки с того момента, как мы начали разговаривать, однако у меня не было ни пианино, ни синтезатора. Я неплохо пела (конечно, ничего выдающегося, но, по крайней мере, мое пение не вынуждало слушателей закрывать уши). Может, стоило попробовать?
На ближайшем углу три девушки с разноцветными волосами пели и играли на гитаре, и я направилась к ним. Дождавшись, когда они, наконец, сделают перерыв, я шагнула поближе. Я очень надеялась, что они говорят по-английски. Они выглядели моими ровесницами.
– Привет. Я хотела спросить, вы случайно не знаете местечка, где я так же, как вы могла бы петь на публике? Я на мели, и для меня это единственный шанс оплатить гостиницу на сегодняшнюю ночь.
Девушки переглянулись, и я была почти уверена, что они не поняли меня, когда девушка с короткими волосами синего цвета ответила с незнакомым мне акцентом:
– Тебе необходимо получить разрешение. В Мюнхене довольно строгие законы. Тебя могут оштрафовать, если ты будешь петь или заниматься ещё чем-нибудь на улицах без разрешения властей.
– Черт. Как получить разрешение? Легко?
– Нет, – покачала головой девушка с розовыми волосами. – Они выдают только несколько разрешений и должны убедиться, что ты умеешь петь и играть на музыкальных инструментах, прежде чем позволить тебе выступать здесь.
Я вздохнула и, привалившись спиной к стене здания, сползла по ней вниз. Девушки снова переглянулись и зашептались на незнакомом мне языке, который определенно не был немецким, а потом обернулись ко мне.
– Мы вместе снимаем небольшую квартирку. Если хочешь, спи на диване в гостиной, пока не найдешь работу и не сможешь позволить себе собственное жилье.
– Вы серьезно? – От удивления я широко распахнула глаза.
Девушка с синими волосами, улыбаясь, кивнула.
– Ты же бэкпекер [1], да?
– Ага. Путешествую по Европе перед колледжем.
– Мы все из Хорватии, но последние несколько месяцев живем в Мюнхене. Тебе должно здесь понравиться. – Розоволосая девушка поднялась. – Так как тебя зовут?
На мгновение я замешкалась, раздумывая, кем хочу быть на этот раз.
– Гвен.
Возможно, Мюнхен наконец-то станет местом, где я могла бы остаться надолго и решить, чем хочу заниматься по жизни.
* * *
Несколько дней превратились в два месяца. Я так и жила в маленькой квартирке с тремя сумасшедшими девчонками из Хорватии. Мы подружились, и я платила, хоть и немного, часть аренды за свое место на диване. Конечно, моя жизнь состояла целиком изо лжи – как кирпичики, они накладывались один на другой, но временами мне почти удавалось забыть, что я не та, за кого себя выдаю. Я даже нашла работу – официанткой в кафе, которое обслуживало в основном туристов, и мой немецкий заметно улучшился.
Теперь, наконец-то обнаружив то место, где мне хотелось бы остаться, я решила походить на свидания. Когда подруги познакомили меня с Сидом, своим коллегой-музыкантом из Канады, носившим длинные волосы, заплетённые в дреды, я поняла, что он из тех, к кому я могла бы привыкнуть, и, возможно, с ним я даже забуду тот дурацкий поцелуй с Маттео.
Сид был полной противоположностью Маттео. Он был совершенно не похож на мужчин того мира, в котором росла я. Вегетарианец, пацифист-идеалист, он рьяно убеждал других следовать своим идеалам, мог часами рассказывать