– О том, что я у тебя первый. – Почему это прозвучало с таким… облегчением и… гордостью?
Если бы я не боялась, что вытащить его член из меня будет так же больно, как это было, когда он вошел, то оттолкнула бы его. Лежа под ним, было трудно спорить.
Я прищурилась.
– Я думала, мы будем трахаться? Мне надоело с тобой трепаться.
Маттео опустился на руки, сблизив наши тела. Я напряглась от боли, вызванной его движением.
– Прежде я хочу, чтобы ты ответила на мой вопрос. Почему? Ты могла бы избавить себя от сильной боли, если бы сказала мне, – произнес он тихо. Казалось, будто для него проще простого находиться глубоко внутри меня и вести беседу.
Когда стало ясно, что он будет ждать до тех пор, пока не дам ему то, что хочет, я ответила:
– Потому что не хотела, чтобы ты знал.
Его ухмылка стала еще нахальнее.
– Потому что ты не хотела признаться, что ждала меня.
– Я не ждала тебя. А теперь прекращай болтать и трахни меня, черт побери. – Все это становилось слишком личным, и мне не нравилась эта моя уязвимость, как будто я была голая не только снаружи, но и внутри. Как мне избавиться от этих ощущений, если Маттео продолжает меня спрашивать о том, о чем мне не хотелось задумываться?
Маттео не сводил с меня глаз. Они были темными и властными и, казалось, видели меня насквозь. Если бы это не смахивало на поражение, я бы отвернулась. Он медленно вышел из меня, прежде чем скользнул обратно, а я напряглась от боли. Мое тело оказалось отвратительным предателем. По крайней мере, на этот раз мне удалось сдержаться и не охнуть. Маттео двигался медленно и осторожно, его мышцы перекатывались с каждым толчком.
Я ненавидела то, что он был так деликатен. Ненавидела, что не вел себя как полный мудак, ненавидела, что ненавидеть его было не так просто, как я рассчитывала. Если он не мудак, значит, в смерти Сида даже больше моей вины, потому что побег был ненужным, эгоистичным и необоснованным поступком.
Я схватила его за плечи.
– Прекрати сдерживаться.
Маттео нахмурился, но всё равно не стал двигаться быстрее.
Впившись ногтями ему в кожу, я дернула бедрами, несмотря на боль между ног.
– Прекрати сдерживаться!
На этот раз он послушал. Его глаза сверкнули, и он начал вколачиваться в меня сильнее и быстрее. Я прикрыла веки, вцепившись в его плечи, наверняка оставив следы от ногтей. Мне было всё равно, и Маттео, кажется, не возражал, если судить по его учащенному дыханию.
Я была рада боли, она давала мне возможность сосредоточиться на чем-то еще, помимо сокрушительного чувства вины. Но была не только боль. Вскоре чувство растянутости превратилось в восхитительное давление, в слабый отголосок удовольствия, какого никогда прежде я не испытывала. Маттео опустился ниже, изменив угол проникновения, одним толчком задев какую-то ошеломительную точку глубоко внутри меня. Затем склонил голову и легонько прикусил кожу на горле. С моих губ слетел стон, я открыла глаза, встретившись с напряжённым взглядом Маттео. Я не могла отвернуться. Мне хотелось одновременно притянуть его ближе и оттолкнуть, хотелось спрятаться и открыться ему, хотелось и не хотелось.
– Ты близко? – прохрипел Маттео.
Я отрицательно покачала головой, не доверяя своему голосу. Может, мне и удалось бы кончить, потому что становилось всё приятнее, но я нуждалась в пространстве между Маттео и мной, мне необходимо было время, чтобы взять контроль над собственными эмоциями, прежде чем они захлестнут меня. Я устала, была сбита с толку и опечалена.
Маттео вновь приподнялся на руках и задвигался быстрее, снова и снова вколачиваясь в меня, а затем напрягся надо мной, лицо его исказилось от удовольствия, и, черт возьми, в этот момент он был прекрасен настолько, что даже Микеланджело не сотворил бы лучше. Толчки Маттео стали резкими, а затем он замер, прикрыв глаза, несколько прядей темных волос прилипли к его лбу.
У меня зачесались пальцы от желания смахнуть их, прикоснуться к его губам и челюсти. Вместо этого я отняла руки от его плеч и прижала их к кровати рядом с собой, где они не могли сделать какую-нибудь глупость, о которой я бы пожалела позже.
Маттео медленно открыл глаза, а я потихоньку вздохнула. Почему он не может перестать так на меня смотреть? Он не улыбнулся, лишь смотрел на меня своим пронзительным темным взглядом.
Я пихнула его в грудь.
– Ты становишься тяжелым. Слезь с меня.
Уголки его рта дрогнули, затем он медленно вышел из меня и, повалившись на кровать, потянулся ко мне, как будто собирался обнять. Запаниковав, я выскочила из кровати. Если он обнимет меня сейчас, если поведет себя так, как будто мы настоящая пара, заботящаяся друг о друге, то я слечу с катушек. Я протопала в ванную комнату, не удосужившись прикрыться. Маттео уже всё у меня видел, и я не собираюсь позволять ему считать, что мне стыдно ходить перед ним голой.
Я не услышала, что он последовал за мной, но почувствовала, как внезапно Маттео схватил меня за руку, прежде чем я успела скрыться в безопасности в ванной. Наши глаза встретились. В его было почти… сожаление.
– Мне не следовало так жестко вести себя с тобой, но ты знаешь, как вывести меня из себя, Джианна. Я сделал тебе больно?
Ну вот, пожалуйста – обеспокоенность. Опять. Проклятье. Почему он не может прекратить вести себя, как нормальный парень? Неужели он и правда думает, что это заставит меня забыть, кто он и какой на самом деле?
– Не притворяйся, что тебе это не понравилось.
– Нисколько не притворяюсь. Я наслаждался каждую гребаную секунду. Я долго ждал этого момента. Пока искал тебя, всё время представлял твое горячее тело подо мной. Но в моем воображении ты стонала мое имя, и у тебя было несколько оргазмов. Боль ты определенно не испытывала.
Что за самонадеянный ублюдок.
– Продолжай мечтать. Такого не случится.
Маттео прислонился к дверному косяку, поймав меня в ловушку своих рук.
– Твое тело отреагировало на меня, Джианна, даже если ты не хочешь этого признавать. В следующий раз, когда я тебя трахну, ты кончишь, поверь мне.
– Почему ты думаешь, что мое тело реагировало именно на тебя? Может, я представляла себя с кем-то другим? Разум – мощный инструмент. – Я