Девица успела забраться пальчиками ему под рубашку, выводя узоры на горячей коже и недвусмысленно приглашая уединиться наверху, но тут Дитер заорал во весь голос:
– Аттикс! – и восторженно пояснил Лесу: – Это капитан нашего драгунского полка! Мой куратор и рыцарь!
По рассохшимся ступеням «Кривого валета» спускался со второго этажа высокий мужчина. Выглядел он одновременно лощеным и расхлябанным – белоснежная рубашка выбилась из штанов, мундир нараспашку, светлые волосы в авантюрном беспорядке, шея зацелована, а походка вразвалочку. На плечах покачивались золотистые эполеты, на груди ловил блики свечей орден, бряцали звезды-шпоры.
– Новые лица! – провозгласил Аттикс, хитро щуря красные глаза и подкручивая кверху и без того завитой длинный ус. – Дитер, представь нас.
– Это мой брат Яшма, Лестер. Мы вместе были в монастыре, – отрапортовал Дитер. – Прошу любить и жаловать!
Лес хотел было вскочить, но девица на коленях вцепилась в него клещом и взвизгнула, боясь упасть, отчего он шлепнулся обратно на скамью. Офицеры захохотали, он тоже улыбнулся.
– Честь имею! – отсалютовал Лес рыцарю кружкой, отчего пена плеснула через край.
– Брат Яшма и мой брат, – с готовностью заявил Аттикс и присел на стол рядом. – Смотрю, ты из полиции? Эк тебя занесло.
– Из сыска. – Лестер вскинул вихрастую голову, чувствуя, что багровеет. И вдруг выпалил, сам того от себя не ожидав: – Но всегда мечтал служить в армии! И мечтаю до сих пор!
Аттикс рассмеялся, запрокинув голову.
– Что, братишка, тесно тебе там? – белозубо улыбнулся он. – Госпожа интендант проглядела, с ней бывает. Выпьем!
И они выпили. Еще пива, еще вина, затем в ход пошла анисовая водка, которой здесь было хоть залейся. Девица куда-то пропала, видимо сообразив, что высиживать гостя придется слишком долго, и отправилась искать другого. Как и все красноглазые геммы, Лес пьянел крайне медленно, и разговор за их столом лился легко и непринужденно.
Дитер делился рассказами и откровенными россказнями об их четвертом драгунском полке, что проводил маневры неподалеку от Касторы. Жили они в палатках, каждый день выезжали своих лошадей, тренировались рубить саблей прямо из седла и выполнять другие фигуры. А когда они оказывались в столице, та падала к начищенным сапогам бравых драгун.
– Такое, – Дитер поиграл бровями, – не снилось и гвардейцам!
Аттикс лишь ухмылялся и изредка поправлял своего ординарца.
Леса изводила жгучая зависть. Это он должен был оказаться на месте Дитера! Он был лучшим в учебных боях и атлетике, самым быстрым, самым сильным яшмой!
А брат только подливал масла в огонь:
– То-то я и думал, отправят меня как последнего отброса в целители – ноги отпиливать да ссаные простыни менять, тогда как ты будешь гарцевать верхом. А оно вон как обернулось, ха!
Лес натужно смеялся, мол, да, забавно вышло. Где ты и где я. В груди ворочался колючий ком.
Офицеры то и дело присаживались за их стол, представлялись, пили за здоровье Ее Величества и уходили к другим.
– А правда ли, что есть у тебя объезженный кошкан? – вдруг спросил Аттикс.
– Сам его вырастил и обучил, – с готовностью подтвердил Лес. – Меня два года наставляли равняцкие степняки, они и позволили выбрать самого крупного котенка из помета лучшей самки в стане. Та целого полоза напополам перекусывала.
Рыцарь пощелкал языком.
– И как же вас двоих и не в кавалерию? Был бы в авангарде.
Волнуясь, Лес зачесал пятерней волосы назад и принялся рассказывать о том, что умеет Фундук, какие команды он знает, какую скорость развивает и как маневрирует. А в голове билось: «Это мой шанс, мой счастливый шанс!»
Дитер успел заскучать под их беседу, но вдруг взбодрился и заорал:
– «Гробокопа» готовят! Сыграем?
Лес обернулся и увидел, как взметнулось в воздух и опало на большой овальный стол зеленое сукно. К нему тут же потянулись офицеры, оживленно переговариваясь, будто ждали этого момента весь бестолковый день.
– Тебе прошлого раза не хватило? – усмехнулся рвению ординарца Аттикс. – Так без портков останешься.
– Не пропаду! – напыжился Дитер.
Рыцарь Ордена Сияющих пожал плечами:
– Хозяин – барин.
– А что за «гробокоп»? – спросил Лес, не в силах оторвать взгляд от изумрудного, как глаза Дианы, полотна.
– Хо, ты не знаешь?! – подорвался с места Дитер и тут же потащил брата к столу. – Это же самая главная офицерская забава. Сейчас все тебе объясню.
Полицейским, в отличие от солдатни, было запрещено играть в азартные игры – таков закон. Но здесь, в Касторе, он слеп на один глаз, если не на оба.
«Гробокоп» оказался прост, как шлагбаум: мол, у могилы собрались капурны, у каждого по две карты, которые они никому не показывают. Сначала из гроба выдергивают гвозди – на стол ложатся три открытые карты. Гробокопы смотрят, кому повезло собрать комбинацию из пяти карт, и повышают ставки или выходят из игры, потеряв при этом ставку изначальную – плату за раздачу. Затем оставшиеся «снимают крышку гроба» – на стол ложится еще одна открытая карта. Ситуация может поменяться, кто-то снова выходит из игры. Последней открывается карта «днище» – часто от нее и зависит, у кого рука в итоге сильнее и кто заберет «приданое мертвеца», то есть сумму всех сделанных за кон ставок.
Дитер быстро перечислил выигрышные комбинации, потирая ладони – те, видать, уже чесались, как хотелось коснуться карт. Лес покивал и выдал:
– А такой «гробокоп» мне нравится больше живых капурнов! – Офицеры захохотали, Леса стали ободряюще хлопать по плечам. – Я, пожалуй, тоже сыграю, – добавил он храбро.
– Отчего не сыграть, – поднялся на ноги Аттикс. – Деньги – брызги. Они у тебя есть?
Лестер вытащил из кармана пригоршню мелких монет.
– Для начала сойдет, – кивнул рыцарь и приглашающе повел рукой. – Прошу.
За столом оставалось не так много свободных мест, но они успели присоединиться к игре до ее начала. Остальным офицерам выпала честь наблюдать это захватывающее сражение.
Первое «приданое» разделили между тремя игроками – у каждого было по королю, других комбинаций не сложилось. Лес оказался в их числе. Второе взял он один. Третье проиграл, но денег было еще довольно, чтобы продолжать. Лес завороженно наблюдал за мельтешением простых картинок, цифр и символов, за тем, как росли аккуратные стопки монет напротив него. Деньги – брызги, и теперь они щедро пролились на него. Ни за что, просто так. Лишь за то, что он дерзнул и оставался внимательным к картам. Те были готовы рассказать ему секреты счастья, о каких Лес и не догадывался.
Он быстро понял, когда стоит отступить и не бодаться за «приданое мертвеца». Дурные карты добра не принесут. Главное – оставаться за зеленым столом, тогда у тебя еще будет возможность забрать все. Офицеры покидали компанию один за другим – кто досадливо шлепая картами о сукно, кто с достоинством. Один порывался обвинить другого в шулерстве, но его быстро осадили, всучили полную рюмку, и он заткнулся. «Дурной тон», – вполголоса пояснил Лесу Аттикс.
Сначала он ослабил платок на шее, потом сбросил на спинку стула синий мундир и закатал рукава. Стопки монет росли, рассыпались, откуда-то появилась пара мятых ассигнаций, прошедшая не через одну пару потных рук. Кто-то вместо денег поставил на кон родовой перстень.
Каждый раз, когда Лес забирал куш, Дитер и Аттикс хлопали его по плечам или трепали по волосам и приговаривали: «Новичкам везет!» или «Фартовый ты». И он чувствовал – сегодня его несет на себе мощная волна, которой он не в силах сопротивляться. «Да я прошение подам о твоем переводе! – брякнул довольный Аттикс, когда Лесу удалось выжать из-за стола очередного недотепу. – Нам в полку такие нужны!»
Казалось, лучше стать просто не может.
Яшм то и дело подкалывали, мол, шибко хорошо играете, эти ваши зенки серафимские, часом, сквозь карточные рубашки не подглядывают? Лес сначала напрягся, но, видя, как привычно отшучиваются Аттикс и Дитер, тоже выдохнул.
Мало-помалу за столом осталось лишь четверо гробокопов: Аттикс, Дитер, Лес и еще один капитан по фамилии Курицын. Ставки, даже изначальные, крепко выросли, но Лес чувствовал себя вполне уверенно – он мог сбрасывать карты, сколько