— Охренел?
— Петросяню.
— Женщинам доказывать он не привык… — ворчала Оксана. — А у тебя баба-то хоть есть? Была хоть?
Память красна молодца промолчала.
— Ты же знаешь, я же тебя… это… любил, — честно ответил я. — Но это не помешает рабочим отношениям. Первым делом — самолеты, как говорится. Железобетонно.
— Да? Самолеты…. А твоего ли поля ягодка, самолетчик?
— Я, может, и самолётчик, но клубничку срывать люблю. Особенно с грядки под запретом.
Она фыркнула, но я заметил — губы чуть дрогнули. То ли улыбнулась, то ли поморщилась. А я сделал вид, что ничего такого не видел. Так положено, таковы уж правила этой игры.
Оксана встала, подошла к принтеру. Тот стоял громадой в углу, на низкой тумбе — старенький, но бодрый.
Она нагнулась, чтобы вытащить из лотка листок. Проделала это неторопливо. Плавно так, с выгнутой спиной, как будто не бумагу брала, а позировала.
Вот коза… Красуется.
Повернулась. Взгляд — пронизывающий, как у рентгена.
— Яровой! — прищурилась она. — Ты опять на мою задницу пялился?
— На неё все пялятся, — хмыкнул я. — Просто остальные не палятся.
Подошла.
— На вот, пиши, — хлопнула на стол передо мной листок.
— Что писать?
— Расписку. Мол, так и так, если не раскрою завтра все суточные преступления, то в розыск больше проситься не буду, и Оксану Геннадьевну донимать не стану. И на задницу ее пялиться тоже не буду. Хотя нет — последнее не пиши.
— Так-с. В смысле, все преступления? На два дела договаривались. Не всё по дежурным суткам можно раскрыть, сама знаешь. Есть дела, по которым долгоиграющие мероприятия нужно проводить, ждать результаты экспертиз и…
— Ну ни фига с-се!.. Ты откуда все это знаешь? — щурилась Кобра.
— Ну-у… я же сводку подшиваю, — слукавил я. — Статистику знаю.
— А-а, — немного разочарованно протянула Оксана, — я уж подумала, в тебя мужик настоящий вселился. Ну так что? Пиши расписку.
— Да пожалуйста. Вот, смотри! — я набросал краткий договор-пари и подвинул листок к ней. — Так сойдет?
— А где указано, что все преступления раскроешь? — вчитывалась она в строки.
— Вот, — ткнул я пальцем. — Все преступления, но только совершенные именно в дежурные сутки, тут я уточнил. А не всякое старье, которое пришли заявлять. Сама знаешь, как бывает: случается, что лодку, например, сп*здят, а терпила только через полгода обнаружит пропажу и идет в ноль-два заяву катать.
— Ну ладно, сойдет, — закивала Кобр. А потом добавила с некоторой грустью, как мне показалось: — Ну все, Яровой, ты проиграл, думал меня провести? Я завтра ответственной от руководства заступаю, тоже в отделе буду… Контролировать раскрытие. Так что обмануть не получится.
Я поднял бровь и немного помолчал — всё-таки прилетело обидное.
— А я и не собирался обманывать. Вообще я стараюсь правду говорить. Особенно женщинам. Вот как про твою задницу.
— А что моя задница?
— Реально зачётная…
Глава 8
Утром следующего дня я проснулся пораньше, чтобы сгонять на школьный стадион, успеть сделать пробежку, поболтаться на турнике и на брусьях. В общем, взбодриться и потренироваться. Решил: буду заниматься каждый день. Привык быть в форме, а не дрыщом. Физика у меня сейчас не ахти, но ничего. Руки вспомнят. Суставы укрепим, банки нарастим. А там, глядишь, и старые рефлексы в полный рост встанут.
Машка тоже проснулась рано.
— Доброе утро, страна, — улыбнулся я. — Ты чего в такую рань? Корову доить?
— Да бли-ин!.. — надула и без того пухлые губёхи Машка. — Мне сегодня на сутки, представляешь! Опять! Плетнева, а-афца, на больничный свалила, а я дублёром у нее в графике. Кринж полный, выходные в пролете. А я хотела на фан-встречу в оффлайне сходить. Знаешь, кто к нам в город приезжает? Ни за что не угадаешь! Мила Савицкая.
— Кто это ещё?
— Ты что-о⁈ Это же Мила! Мила супер-коуч!
— Суперклей знаю, а супер-скотч — нет.
— Не скотч, а коуч, балда! — не поняла моего сарказма Маха.
Признаться, я в курсе уже был, кто такие «коучи». Накануне уже порыскал на просторах интернета и освежил знания о нынешней реальности, где-то ролики посмотрел, где-то удачно притянул память Максимки.
Интересная штука эти соцсети, раньше знаменитостей по капиталам оценивали, а теперь по подписчикам. Новое универсальное мерило — кто больше людей задурил, тот богаче и круче. Тем гламурнее понты. Цыгане уже не те, приставкой «инфо» обросли.
— Мила Савицкая? Блогер что ли, — выковырял я из памяти непривычное, чуждое мне слово. Многие сейчас инстасамки вели блоги. Блог вести, что жопой трясти.
— Знаешь, сколько у нее подписчиков? — восхищенно всплеснула руками Маша, будто собиралась упорхнуть от дежурства на эту встречу в оффлайне. — Она рили крутая! У неё свои мега-методики развития личности.
— Да? И какие? Раньше одна методика была — ремень солдатский.
— Какой ремень, Макс? Заладил тоже, такие принципы устарели на миллион лет. Я у нее курсы хочу купить: «Финансовая мягкость» и «Пробуждение внутренней богини»… Она учит, как быть в ресурсе.
— В чём? — переспросил я.
— В ресурсе. Ну… чтобы не загоняться, не выживать, а жить в удовольствие. Через принятие себя, желания, вот это всё. Ну как тебе объяснить?.. В потоке, короче… На вайбе.
Я уставился на неё:
— Ё-маё, Маха, тебе сколько лет?
— Мне?.. Восемнадцать, — кокетливо сверкнула она глазками.
— Оно и видно…
— Всегда восемнадцать, — повертела попкой соседка перед зеркалом и глянула на меня через плечо. — Макс, ты ни фига не понимаешь! Возраст — это всего лишь состояние души.
— Это Савицкая так говорит?
— Ага! Ты тоже смотрел её блоги? Признавайся, у тебя VPN?
— Тьфу на тебя, — поморщился я. — Пока, слава богу, такое мимо проходило. Не цеплял.
— А-ай, какой ты дремучий, Макс!
Мы переместились на кухню завтракать.
— Знаешь, в моём времени… э-э… ну, то есть в посёлке, — поправился я, — если баба говорила, что она «в ресурсе», это значило одно: у неё мужик при деньгах, рыжье в ушах и шуба до пят. Всё честно — насосала, не украла. А тут, в интернет залезаешь, и каждая