— Это значит да? — в душе что-то ёкнуло — я возликовал и еле сдержался.
— А к кому на день рождения идёшь хоть? — пока не стала отвечать она.
— Этого пока не раскопала?
— Да когда бы? Я днём на работе, час назад только приехала вообще-то. Только поужинала.
— На совершеннолетие боярышни Сусловой.
Пауза. Длинная. Наконец:
— Саш, ты сейчас серьёзно?
— Вполне.
— Это не смешно.
— А я всё же хочу посмеяться.
— Но зачем? — Тётка на том конце нахмурилась.
Рассказывать ей о том, что считаю такое отношение неправильным, бесчеловечным? Нет, не поймут. Потому ей ту же версию, что и Троекуровым:
— Я потерял память, а значит мне всё простится, тёть Лид. Но наложив лапу на этот боярский клан, я получу трёх архилояльных сторонников, прошедших школу жизни на этаже ниже нашего, а значит способных на поступки, которых ни один боярин себе не позволит, типа невместно такое потомственным. Пригодятся.
— А ты, оказывается, тот ещё ушлый тип! — она рассмеялась. — О таком я не подумала.
— А я в шоке, что никто такого не сделал до меня, — признался я. — Па поверхности же лежит.
— А вот это зря. Ибо тем, кто может им покровительствовать… Невместно им такое. А кто не может, ибо равному не покровительствуют — так там тем более делать нечего, затравят за компанию. И вот тут с тобой соглашусь, только тебе такое простят — из-за амнезии. А ещё потому, что ты — мальчик.
Ну да, мальчики — слабый проблемный пол, нежная психика, при этом жуткие выпендрёжники, как атавизм прямой эволюции. Им много чего спускают суровые тётки, владеющие миром. И надо быть идиотом, чтобы этим не пользоваться, как бы обидно со стороны ни звучало.
— Ещё, Саш, — посерьёзнела она. — У этих… Кралей, — не сдержалась и припечатала таки Великая княгиня Сусловых, пусть и почти ласково, — над их же клубом игровой клуб. На который частенько поступают жалобы. Знаешь, деньги, конечно, не пахнут, но когда посетителя обдирают догола, как липку… Это некрасиво. Бояре — военная аристократия, особенно Сусловы; первая их боярышня титул на поле боя получила. А они делают из фамилии посмешище, а себя выставляют… Даже не знаю, как это можно назвать, ибо даже купцы ведут себя скромнее и осмотрительнее. В общем, если ты возьмёшь их под покровительство, это будет твоя проблема, и я тебе заранее о ней говорю, чтобы понимал, куда лезешь — с царевича и спрос царский.
— А про бордель на третьем ничего не скажешь?
— А там как раз всё красиво и стильно, — отмахнулась она. — Никаких рабов, работ сверх контракта, травм и увечий. Сама там была — сучки умеют в этот бизнес. Но…
— Понял. Невместно боярскому роду этим заниматься напрямую.
— Саш, они не напрямую. Но всё слишком явно. И это тоже будет твоей проблемой.
— Понял, тёть Лид. Ну так что, я еду за своими девочками?
— А на когда они тебе нужны? — напряглась родственница.
— Ну… Примерно час назад.
Пауза, и вердикт:
— Засранец! И чего раньше не позвонил? Боялся, что укушу?
— Тёть Лид, не поверишь! В тюрьме сидел, — выдал я самую красивую версию, на которую буду и дальше для всех опираться. — Подробности потом, некогда, да ты и сама раскопаешь. Ну так что, позвонишь в корпус, предупредишь? Потому, что у меня машина под парами, я прямо сейчас могу ехать.
— Хорошо. Это ж кадеты, чего им собираться-то? Только накраситься разве что, но это уже их сложности.
Пауза, и вердикт:
— Хорошо, племяш, можешь ехать, я все распоряжения сейчас отдам.
— Спасибо, тёть Лид. С меня магарыч!
— Иди уже, магарыч!.. — весело пробурчала она. — То, что ты позвонил — ценнее всех магарычей.
— Я ж сказал, это к делу не относится. То — семья. А это — моё хобби.
— Пусть так. Хорошо, уже сказала, выезжай. Потороплю этих клуш первогодковых. Как говоришь их зовут?
* * *
— Нет, молодой человек, это никак не возможно. Гена на тренировке, должен подойти в течение часа.
— Но вы передадите, что я звонил?
Девчонка на том конце замялась. На звук ей лет двадцать — двадцать пять. Тоже пигалица, но в нашем мире такие уже ого-го!
— Я передам, что звонил молодой человек, представившийся царевичем Александром, и приглашал его на день рождения к боярышне Сусловой в «Перекрёсток» на Цветном. Но большего не обещаю.
— Вы не верите, что я царевич? — Мне было смешно, но с другой стороны, а как иначе? Я б поверил, если б мне вот так позвонили?
— Я тоже была там, под стеной, — призналась девушка. — Только поэтому слушаю вас, вероятность, что это так, существует.
Что ж, уже достижение.
— Но вы придёте?
— Я поговорю с Геной и с мамами, но если приедем — то ближе к полуночи. И поверьте, лучше бы вам на самом деле оказаться царевичем, приглашающим нас на мероприятие. Потому, что иначе наша служба безопасности найдёт вас, достанет из-под земли и накажет — если это шутка, то плохая шутка.
Какие эти бояре все грозные! Боюсь-боюсь! И все как одна грозят чемпионатом Европы и своей службой безопасности.
— Базару ноль, красавица! Целую нежно и жду вас ближе к полуночи! Пока-пока!
Положил трубку, пока не успела отреагировать и ответить. Царевич я или где? А царевич в моём понимании обязан быть наглым.
— Маш, у меня всё. У тебя как дела? — повернулся я к сестрёнке.
— Тому позвала. И… — Царевна нахмурилась. — Ещё двум подругам предложила, но они отморозились — дела, видите ли. И знаешь, Саш, больше никого звать не стала.
— Чего так?
— Ты собираешь свою команду, своё окружение. А они считают себя моим окружением. Зачем им это? А заставлять я не хочу — некрасиво будет выглядеть.
— Но ты говорила, что мы всегда вместе, и типа это наши общие друзья?
— Так-то оно так. — Она нахмурилась ещё сильнее. — Но поскольку я твоя сестра, и главнее, они воспринимают себя частью моей свиты. А ты решил собирать свою. Тома, вон, перейдёт к тебе,