На радарах не появилось ничего. Но в окно центрального ангарного отсека инженеры увидели, как из темноты выползает Нечто. Оно не двигалось быстро. Оно плыло, словно заранее знало о том, что у него нет причин торопиться. Тёмно-серый корпус этого громадного корабля напоминал вытянутую, изогнутую челюсть, усеянную тонкими антеннами, похожими на щупальца. Он не стрелял. Он даже не открывал шлюз. Он просто… Врос в тело Висария, словно паразит… Будто тело станции приняла его без боя.
Дальше – мрак. Молчание. И спустя девять минут раздался рёв. Не взрыв, не звук разрушения. А рёв живого организма, слышимый через металл, через стены. Сквозь разум.
Согласно аварийной телеметрии, внутренние замки начали самопроизвольно открываться, позволяя атмосфере частично покинуть станцию. Персонал впал в ступор или начал атаковать друг друга. Наблюдались аномалии восприятия. Так как некоторые разумные утверждали, что “видели себя” по ту сторону стекла, погибших товарищей в шлюзах, запах детства, шорох шагов давно умерших родителей. Один из техников застрелился, увидев на мониторе надвигающуюся “мать с пустыми глазами”. Потом в камеры вошли двое. Они не были похожи на пиратов. Тёмные доспехи, сложенные из гибких пластин, с вкраплениями биоткани. Их лица были скрыты под полупрозрачными масками, в которых вспыхивали всполохи необъяснимых бликов. Они не говорили. Они осматривали. Что-то искали. Один склонился над телом капитана станции, достал устройство, похожее на вытянутую кость, и коснулся головы мёртвого. Глаза капитана вспыхнули, и он завыл… Но как может выть мертвец? Странно… Было в этом описание что-то потустороннее.
Выживший в том безумии Тарен Жоал находился в резервной капсуле в блоке мониторинга. Он выжил только потому, что его закрыла от психоштурма плотная оболочка кабеля связи, и он находился в частично отключённой ячейке, не обновлявшей протоколы последние семьдесят восемь часов. Он видел, как одна из фигур подошла к терминалу, ввела символы неизвестной письменности, запись которых всё же сохранилась, и активировала видеообращение:
“Мы не забыли. Это – первый вдох. Следующий будет последним. Мать пустоты уже родила нам новое имя. Вы – его не выговорите.”
После налёта, когда флот Федерации прибыл через девятнадцать часов, от станции остался лишь корпус, выпотрошенный, и полностью обескровленный. Мозговые ядра ИИ отсутствовали. Костяк навигационных данных стёрт. Внутренние модули – выплавлены изнутри, будто кто-то обработал их органическим кислотным полем. Но самое странное заключалось в том, что снаружи, прямо на броне, кто-то вырезал символ, похожий на раскрытую челюсть с капающей слюной.
Судьба Тарена Жоала была не приглядной. Он был помещён в изоляцию. Прошёл девять этапов допросов, был проверен на следы ментального вторжения. Он не сошёл с ума, но перестал говорить. И только однажды, перед тем как навсегда исчезнуть из-под надзора, он написал в своём личном журнале:
“Это были не люди. Это были не корабли. Это была боль, собравшаяся в форме. И я знаю – они вернутся. Потому что звёзды… шепчут мне об этом каждую ночь…”
– М-да… Сумасшествие какое-то… – Глухо выдохнул Серг, обдумывая прочтённое, и постепенно приходя к выходу, что всё уж очень напоминает влияние Морока. Или… Каких-то галлюциногенных газов, что кто-то мог распылить через вентиляцию на всю станцию. Потом он взялся за следующий отчёт. И назывался он “Пепел над Элар-Се’н”.
Это был боевой отчёт с места происшествия, собранный из данных тактических записей, камер штурма и личного дневника капитана Каарин Н’Реи, командующей гарнизоном форта Элар-Се’н. Дата: 4.32.1883 (по хронологии Эриш). Форт Элар-Се’н находился на краю захваченного астероидного пояса в системе Сахаарис. Он служил контрольно-логистическим узлом, через который Королевство Эриш курировало несколько залежей палладия, иридия и редкоземельных металлов. Формально – территория нейтралитета. По факту – спорная зона.
Для защиты на Элар-Се’н держали сто пятьдесят бойцов королевской гвардии, из них сорок были элитные кадре-воины, в тяжёлых доспехах, с энергетическими копьями и имплантированной мускулатурой. Как плюс – имелся полноценный бронекупол, щитовые генераторы, четыре турели дальнего действия и рота мехов ближнего боя. Видимо, именно поэтому всё началось с обстрела орбитального щита.
При наличии столь явно защиты, стаи Эмер’Каат не атакуют напрямую. Они применяют тактику раздробленного таранного штурма. Небольшие, чрезвычайно манёвренные корабли размером с истребитель, оснащённые усиленными бортовыми щитами, врезаются в уязвимые участки конструкции, создавая точки вторжения.
В 02:13 по местному времени форт принял двадцать четыре прямых удара – по энергоузлам, вентиляционным шахтам, зонам высадки и складским отсекам. Через восемнадцать секунд в эти пробоины ворвались десантные группы.
“Я ожидала пушечных дуэлей. Но я никак не ожидала того, что они вылетят из разлома, как осколки челюсти. Их было много. Они были молчаливы. И они бежали в бой как одержимые.”– Сказала потом сама капитан Каарин Н’Реи
Да. В этом столкновении обе стороны противостояния отличались в тактике и снаряжении. Сторона Эмер’Каат применяла броню адаптивную, модульную, с сегментами из металлокерамики, усиленной биогелем. Которая выдерживает до трёх попаданий из плазмобластера средней мощности. Оружие было стандартным – клинки из переплавленного вольфрама, сочетающие кинетическую ударную мощь с вибросечением. Плазменные короткоствольные резаки, которые прожигают в упор даже тяжёлую броню. Импульсные дротики, бьющие нервную систему, отключая экзокостюмы.
Тактика их также была простой и понятной. Входят клиньями… Режут фланги… Прицельно выводят командование противника из строя, и взрывают командные узлы.
Сторона Эриш в качестве обороны использовали щитовые арки, центральный реактор питания купола, локальные генераторы для мехов. Как оружие они использовали классические лазерные карабины, точные, дальнобойные. Плазмокопья, нагревающиеся до 2200°C. Кинетическое огнестрельное оружие в ближнем бою, в том числе автоматические дробовики с бронебойными ядрами. Мехи “Арма-д’Рин” – антропоморфные боевые платформы с пилотом внутри.
Основное сражение началось, когда основной барьер всё же был пробит, и бой перешёл в коридоры. Переулки форта превратились в тесные арены: лазеры отсекали конечности, плазменные струи испаряли стены, а клинки звенели о кость и броню.
Одновременно в зону приземления вошли четыре меха Эмер’Каат, маскирующихся под контейнеры – так они пронесли внутрь ядро с электрополем подавления щитов. Это позволило прорваться в зал совета, где в тот момент находились три старшие Матроны форта. Все они погибли. Одна была сожжена заживо в личной капсуле, другая расстреляна в упор из шестиствольного плазмопулемёта, третья обезглавлена.
Именно тогда командир Каарин Н’Реи лично возглавила контратаку с бойцами