Даша прижалась к стене, почти полностью с ней слившись.
У Влада с кем-то намечена встреча? Почему вот прям в зоне видимости аж с семи мостов? Она стала ждать. И почти совсем замёрзла, когда Влад вдруг обернулся в её сторону и громко сказал:
– Проблемы с доверием, Дарья Романовна?
Рыжий чёрт! И правда, талантливый пацан.
Даша прошла и встала рядом. Зябко поёжилась, наклонилась, положила локти на перила и попыталась расслабиться.
– У нас нет причины доверять друг другу, – сказала, насколько могла мягко и примирительно.
– Есть.
– И какие же?
– Мы в одной лодке, Дарья Романовна. У нас с вами нет другого выхода.
– Положим. И зачем вы тут?
– Хотел проверить: будете ли вы за мной следить.
Даша рассмеялась, растрепала короткие мокрые волосы. Уже промокли. Вроде и дождя нет, а так, моросящая сырость…
– У вас проблемы с доверием, Влад Алексеевич?
Курсант хмыкнул.
– Я подумал: вам телефон надо купить. Для связи. Ну и вообще…
– Неплохо было бы. Если бы телефонные карты без паспорта продавали.
– У меня есть две, – он обернулся к ней, протянул ладонь. – И телефона два. Всё оформлено на меня, так что…
– Вы пугаете меня своей предусмотрительностью. Откуда?
Влад передёрнул плечами:
– Как вы бежали из заключения?
– Хорошо. Спасибо. Телефон мне пригодится.
Даша взяла с узкой ладони микрокарточку. Заметила характерные мозоли на подушечках пальцев. Видимо, стрельбища Влад не прогуливал. Рыжий молча протянул ей мобильник. Девушка быстро вставила карту и включила телефон.
– Мы с вами в одной лодке, – напомнил Влад, а затем поднял воротник и, ссутулившись, побрёл обратно в академию.
– Почему семимостье? – крикнула Даша вслед.
– Хотел проверить, как далеко станете меня пасти. Ну и… просто люблю это место.
Аппарат наконец загрузился и мигнул в знак готовности. Даша посмотрела на время. Без четверти девять. Занятия в академии в девять. Ловко, конечно, Влад её просчитал.
Девушка зашла в сеть, вбила в поиск «Серафима Гавриловна Птицына», без труда нашла страницу в общаторе, а с неё перешла на страницу убитой горем матери. На портрете уже красовалась шикарная дама в классическом антрацитовом костюме, судя по переливам – шёлковом, и в широкополой довольно оригинального кроя шляпке. Тоже чёрной, траурной. С таким же аккуратным крепом, кокетливо скрывающем белоснежный лоб и чуть-чуть глаза. Ровно настолько, чтобы придать холёному лицу выразительную трагичность, а не изуродовать. Даша приблизила фото. Так… и брошка из чёрного жемчуга в наличии. Ай да… Аделаида Борисовна Птицына, урождённая Третьякова!
Загрузила поиск по фото.
Так и есть, вот они «Санкт-Петербургские сплет»… тьфу, «ведомости». Свеженькие. И вот то, что она искала, на главной, огромными буквами: «Вся правда о трагической гибели невесты кн.Шаховского». Поражённая горем мать: «Она всегда это предчувствовала, но мы не верили». Даша хмыкнула. Невеста? Да неужели. Пробежала статью глазами, а затем решительно набрала номер секретаря, указанный для приёма соболезнований.
– Здравствуйте, – защебетала милым голосочком. – Я от Его светлости Галактиона Родионовича. Могу ли встретиться с Аделаидой Борисовной прямо сейчас? А когда? Да, полтора часа мы готовы подождать. Но вопрос важный и не терпит отлагательств. Благодарю. Ирина Николаевна Добролюбова. Если удастся переместить встречу на более ранний срок, непременно сообщите.
И положила трубку.
Гад. Вот же циничный, расчётливый гад! Переобулся в полёте. Теперь Серафима уже не «девушка, которую ты имел одну ночь», а – невеста! Сволочь!
Даше понадобилось глубоко вдохнуть, затем медленно-медленно выдохнуть, чтобы прийти в себя. Что с ней? Почему история несчастного стрижа так зацепила её? Неужели Даша видит в Серафиме судьбу собственной матери? Отвергнутой и разрушенной тем, кому доверилась.
Девушка резко взяла себя в руки. Она не сентиментальная барышня. Не брошенная и никому не нужная сиротка. Она – офицер, жандарм, следователь. И через полтора часа ей предстоит важная встреча. А сволочей… видят боги! Сволочей она навидалась всякий. И, возможно, Шаховской не вот прям самый мерзкий из них.
Не время разводить сантименты, нужно приобрести соответствующую одежду для столь важной птицы и подготовиться. Следствие начато.
Глава XI
Птицыны снимали меблированные комнаты на третьем этаже неподалёку от Спасо-Преображенского собора, в здании, давящем на седобородых атлантов тяжёлыми балконами. Небо сыпало снего-дождём, и Даше пришлось взять такси, чтобы сохранить пристойный вид. Двери открыл консьерж, старик, похожий на бесстрастного лакея. Помог снять белоснежную шубку (взятую в аренду, Даша не решилась потратить чужие средства на такое великолепие). Вызвал старинный лифт. Девушка поправила золотистые локоны, достала зеркальце и попудрила кожу на щеках, разрумянившихся от жары в аэрокаре, а заодно убедилась, что парик выглядит естественно и не сбился на голове.
Дверь в апартаменты открыла горничная. Приняла шубку, подала бахилы. Бесстрастная, вышколенная, образцовая прислуга. Значит, не бедствуют.
Даша прошла вслед за комнатной девушкой в гостиную, присела на кожаный диван в стиле лофт, мягкий, пружинистый, достала органайзер, раскрыла и украдкой бросила взгляд в зеркало.
Комната всё в том же модном стиле минимализма, сурово, по-спартански. Дорого. Домашний кинотеатр на полстены. Ковёр из шкуры белого медведя. Тёплые полы. Прямые, тёмные шторы, скрывающие плинтус. Но хрустальные фруктовницы, вазочки с георгинами, какие-то миленькие фарфоровые статуэточки, безделушки, глянцевые журналы на стеклянном журнальном столике… Нет, хозяева просто следовали за модой, но души их к ней не лежали…
– Ирина Николаевна, – в зал вплыла та самая шикарная женщина с фотографии. Разве что без шляпки. – Простите, я не буду слишком любезна… Такое горе! А как же Фёдор Тимофеевич? Что с ним? Вроде бы Галактион Родионович всегда его присылал…
Всегда его… Даша мило улыбнулась, взмахнула наращёнными ресницами:
– Фёдор Тимофеевич переведён на другую должность.
– Но, – Аделаида Борисовна забеспокоилась, – но всё же в силе? Или Галактион Родионович передумали? Понимаете, на похороны приглашено множество лиц, вы же понимаете? Симочку мне, конечно, не вернуть, – она прижала платок к глазам, – но у меня две дочери на выданье. И, конечно, может показаться, что панихида – это дурной повод для завязывания связей и… Но я