Поблагодарив и забрав листок с зубодробительной формулой, Василиса уныло подумала, что «человек разумный» звучит, конечно, гордо, но явно не в её случае. Такое уравнение ей целый вечер рассчитывать, какая уж там секунда!
– А упростить можно? – с последней надеждой уточнила она.
– Теоретически – да, но практически – очень не советую. Любые упрощения приводят к росту погрешности, а рядом заказник: вместо своего кабинета попадёте прямо в глотку какой-нибудь исполинской рептилии, и несчастного дракона обвинят в злодейском умерщвлении учителя школы путём проглатывания вышеуказанного. Этак вы подмочите репутацию драконов, а они, в общем-то, довольно милые зверюшки и не заслуживают звания людоедов.
– Все заботятся только о лёгкости собственного бытия и возмутительно рискуют добрым именем драконов, – льстиво поддакнуло зеркало, висящее над раковиной. Василиса от неожиданности подпрыгнула, а физик и ухом не повёл.
– У вас тоже говорящее зеркало?! – выпалила Василиса, подходя поближе к ясно-голубому стеклу, в котором привычно не отражались ни парты класса, ни её фигура. – Вы его слышите?
– Нет, я не трачу усилий на то, чтобы слушать необразованную нежить, да и вам рекомендую использовать время более функционально. И в каком смысле: тоже? Насколько мне известно, на школьном учёте состоит один полтергейст, – рассеянно ответил Алексей Семёнович, успевший углубиться в очередную задачу.
– Он что, может сидеть не только в директорском зеркале?!
– С вопросами о неживых нематериальных сущностях лучше обратиться либо к Кощею Бессмертному, либо к Елисею Назаровичу – это их тематика, у них, как понимаете, особые отношения со смертью. Насколько припоминаю, арестованный полтергейст ограничен школьной оградой, но в отведённой ему области может общаться через любое зеркальное покрытие. И с любым, кто пожелает его слушать, – недовольно буркнул физик.
Извинившись, Василиса вышла в коридор, вынула из сумочки карманное зеркальце и заглянула в него. Её отразившееся лицо с горящими любопытством глазами подёрнулось туманной дымкой и рассеялось, как ни бывало, а знакомый голос заунывно и глумливо простонал:
– Тому, кто избавится от пустой болтовни, будет подарена мудрость. Тому, кто избавится от привычки проявлять излишнее любопытство, будут подарены скромность и смирение. Тому, кто избавится от привычки... Впрочем, все эти дары Небес явно пройдут мимо тебя, не буду метать бисер перед известным парнокопытным.
В зеркале проявилась синеватая клякса, очень похожая на Глюка, состроила страшную рожу, хихикнула и скрылась. Маленькое зеркальце вновь отразило лицо Василисы – растерянно-возмущённое. С чувством захлопнув складное зеркальце, она поплелась в кабинет математики проверять тетради и читать стенгазету.
На берегу реки Смородины на краю Калинова моста сидело скучающее Чудо-Юдо. Оно почёсывало между рогов все затылки всех трёх голов, зевало всеми тремя ртами, а свободной от почёсываний парой рук полировало жестяную табличку, привинченную к правому столбу у входа на мост. Табличка официально сообщала, что данный объект охраняется. Чудо-Юдо каждый год писало в высшие инстанции петиции, чтобы текст на табличке дополнили именем охранника – то есть, его собственным именем – для пущего устрашения желающих перейти через мост. Увы, его мудрые советы пропускали мимо ушей, апеллируя к известному факту, что Чудо-Юдо составляет единое целое с заповедным мостом и это общеизвестный факт, делающий ненужным расширение пояснительного текста. Закончив полировать табличку и смахнув пыль со знака «Кирпич», запрещающего вход и въезд на мост, Чудо-Юдо тоскливо вздохнуло: хоть бы детишки из младших классов школы забежали на него поглазеть или учителя бы кого на экскурсию привели, а то ску-ууучно.
Зашелестели листья прибрежных кустов, заскрипел мелкий гравий тропинки – и монструозный охранник радостно встрепенулся, готовясь грозно реветь, стращать и запугивать. Сотворив на всех мордах ужасающий оскал, пригнувшись, выставив вперёд острые рога и злобно хлеща хвостом, он раскатисто рыкнул, встречая гостей.
Двое вышедших к мосту трёхглавое чудище проигнорировали, будто того и вовсе нет. Чудо-Юдо поперхнулось рыком, угодливо замело хвостом и попятилось в кусты от греха подальше. Что ж, пока место его службы под присмотром корифеев, можно спокойненько перекусить.
– С военных лет Замостье так не бурлило, – обронил Род Ваалович, заслонившись ладонью от проглянувшего сквозь тучи солнца и пристально всматриваясь в заречную даль.
– С других пограничных постов поступают сообщения, что активность мира нави усилилась только у нас. Предупреждают меня коллеги о подступающей опасности, словно у меня есть хоть какая-то возможность её не заметить, – усмехнулся Елисей.
– На Велесову ночь* они нащупали наше уязвимое место и теперь так просто от нашего Перехода не отвяжутся. Тринадцатый учитель в лице юной, ничему не обученной девочки, ещё не обвыкшейся с мыслью, что она отныне получеловек-полунечисть, – чрезвычайно слабое звено. Мне очень нравится Василиса, но я сожалею, что она искренне и обдуманно выбрала возвращение к нам и теперь ничего нельзя изменить. Хоть так и тянет переиграть наоборот, супротив её воли и желаний.
– Тебе лучше других известно, что граничными условиями существования Мироздания являются свобода воли населяющих его мыслящих существ и принципиальная не подконтрольность их искренних чувств чужому влиянию. Переиграть тут ничего невозможно, не тебе это объяснять. Раз Василиса тогда по каким-то причинам почувствовала себя обязанной находиться здесь и нести свою долю ответственности за Переход – она учитель школы, её договор неразрывен.
– Ещё бы такая добросердечная и совестливая девушка не почувствовала ответственности, зная всю нашу подноготную. В том и беда, что в ней чересчур много светлого, такие люди в любой критической ситуации слишком легко жертвуют собой во спасение других. Василиса не из тех, кто проходит мимо общих забот, отговариваясь фразой «это не мои проблемы». Но сложность не только в том, что слабое звено нашего Перехода может стоить нам локального (или даже повсеместного) судного дня. Мне не нравится, в каком направлении развиваются случайно приобретённые ею силы, да и Василисе формирующаяся у неё магическая специализация вряд ли придётся по душе. К сожалению, она шагает в её направлении